Прайс против Соединенного Королевства

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

ПРАЙС (PRICE) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА

ЖАЛОБА № 33394/96

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

10 июля 2001 г.

СТРАСБУРГ

По делу “Прайс против Соединенного Королевства” Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в составе:

Ж.-П. Коста, Председателя Палаты,

В. Фюрмана,

Л. Лукайдеса,

сэра Николаса Братца,

Х.С. Грев,

К. Трайя,

М. Угрехилидзе, судей,

а также с участием С. Долле, Секретаря Секции Суда,

заседая 12 сентября 2000 г. и 19 июня 2001 г. за закрытыми дверями, на последнем заседании вынес следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№ 33394/96), поданной 23 июня 1996 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Соединен­ного Королевства Великобритании и Северной Ирландии подданной Со­единенного Королевства Адель Урсулой Прайс (Adele Ursula Price) (далее — заявитель) в соответствии с бывшей Статьей 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Интересы заявителя, которой была предоставлена правовая помощь, в Европейском Суде представлял П. Блум (P. Bloom), адвокат из г. Спилеби (Spilsby) графства Линкольншир (Lincolnshire). Власти Соединенного Королевства были представлены своей Уполномоченной при Европей­ском Суде по правам человека X. Филдсенд (Н. Fieldsend), Министерство иностранных дел и по делам Содружества Соединенного Королевства.

3. Заявитель утверждала, что ее заключение в тюрьму и обращение с ней во время заключения нарушали Статью 3 Конвенции.

4. Жалоба была передана в Европейский Суд 1 ноября 1998 г., когда вступил в силу Протокол № 11 к Конвенции (пункт 2 статьи 5 Протокола № 11 к Конвенции). Жалоба была передана в Третью секцию Европей­ского Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках Секции быласформирована Палата, рассматривающая это дело, в соответствии с пунк­том 1 Правила 26 Регламента Суда.

5. Решением от 12 сентября 2000 г. Палата Суда объявила жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

6. После проведения консультаций со сторонами Палата приняла ре­шение об отсутствии необходимости проведения слушания по делу (пункт 2 Правила 59 Регламента Суда in fine), стороны дали ответы в письменном виде на возражения друг друга.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

7. Заявитель — инвалид с четырьмя дефектными конечностями вслед­ствие спровоцированной талидомидом фокомелии. Она также страдает болезнью почек. 20 января 1995 г. в ходе гражданского производства в Суде графства Линкольн (Lincoln) по истребованию присужденного долга она отказалась ответить на вопрос о своем финансовом положении и была заключена на семь дней в тюрьму за неуважение к суду. Насколько помнит заявитель, судья распорядился, чтобы ее тут же отвезли в тюрьму г. Уэйк­филд (Wakefield). Выходя из зала суда, заявитель обратилась к служащему суда с просьбой разрешить ей взять с собой устройство для зарядки акку­мулятора инвалидной коляски. По ее словам, служащий суда сказал, что это устройство в тюрьме будет считаться предметом роскоши, и, следова­тельно, взять его с собой она не может.

8. Поскольку дело заявителя слушалось во второй половине дня 20 января 1995 г., не было возможности в тот же день доставить ее в тюрьму, вследствие чего ей пришлось провести ночь в камере полицейского участ­ка графства Линкольн. Данная камера, оборудованная деревянной койкой с матрацем, не была приспособлена для содержания инвалида. По словам заявителя, поскольку койка была жесткой — отчего у нее могла появиться боль в бедрах, — ей ничего не оставалось, как спать в инвалидной коляске. Она также не могла дотянуться до кнопки вызова надзирателя и до вы­ключателей, не могла воспользоваться унитазом, поскольку он был выше сидения коляски и, следовательно, для нее недоступен.

9. Из тюремных записей явствует, что по прибытии в тюрьму в 19:20 заявитель сообщила дежурному, что у нее больные почки и хроническое воспаление уха, но что в тот момент в помощи врача или лечении она не нуждалась. В 19:50 она отказалась от еды и горячего питья. В 20:50 — сказала, что испытывает холод, и надзиратель завернул ее в два одеяла. Когда к заявителю снова зашли в 21:15, она продолжала жаловаться на холод. В 21:35, поскольку ей было все еще холодно и поэтому появилась головная боль, заявителя завернули еще в одно одеяло. Ей предложили выпить горячего, но она отказалась. В 22:00 она спала, в 22:50 — просну­лась и снова стала жаловаться на холод, опять отказалась от горячего питья. В 23:15 попросила вызвать врача, который прибыл в 23:50. В записи об осмотре заявителя, сделанной в 00:35, он отметил:

“Пациент жаловалась на холод, головную боль и недомогание (без пищи с момента поступления — предлагалась, но отказалась). Речь вполне логичная; с учетом сидячего положения (в коляске) — неявная гипотермия. По ее словам, не может лежать на плоской поверхности: дома спит на кушетке в сидячем положении. Принимает эритромицин от воспаления уха. Объектив­ные показания: NADNystigmus J36. К сожалению, камеры не приспособлены для данного вида инвалидности (sic). Требуется помещение с температурой не ниже 2 ГС, поскольку пациент не может самостоятельно двигаться.

Накрыл дополнительными одеялами, обернул в “космическое одеяло” ^[1].

Выдан парацетамол и [бн] стеметил за отсутствием копроксамола”.

10. Как значится в тюремных записях, заявитель спала до 7:00, после чего была переведена в другую камеру. Там ей предложили еду и питье, но она отказалась. В 8:30 ее отвезли в женскую тюрьму “Ныо-Холл” (New Hall Women‘s Prison) Уэйкфилда, где заявитель находилась до второй по­ловины дня 23 января 1995 г.

11. В тюрьме “Нью-Холл” заявителя поместили не в обычную камеру, а в тюремный медицинский пункт. Там была широкая дверь, позволяю­щая въезжать в помещение на коляске, в туалетной нише имелись поруч­ни, а больничная койка была снабжена гидравлическим управлением. По прибытии в тюрьму заявитель заполнила медицинскую анкету. По ее сло­вам, у нее были проблемы со здоровьем, но они — “под контролем и решаются по мере появления”. Младшая медсестра Броадхед (Broadhead), заверившая анкету своей подписью, сделала следующую запись:

“Главная причина госпитализации — заключенная не может самостоя­тельно передвигаться. Состояние, связанное с талидомидом. Пациентка пользуется электрической инвалидной коляской, которая делает невозмож­ным нахождение в главной тюрьме: ступеньки в столовой и др. Не привезла с собой зарядное устройство для коляски, по ее словам, не разрешила поли­ция.

Имеет урологическое заболевание, время от времени отказывают почки… Способна самостоятельно принимать пищу, если та предварительно измель­чена, может пользоваться чашкой. Самостоятельно пользуется унитазом по малой нужде, но требуется помощь для опорожнения кишечника — не может сама подниматься.

Дома обычно спит на кушетке, ночью занять сидячее положение помо­гает собака. Ночью нужна помощь — спуститься с койки и сходить в туалет. Попробую приспособить больничную койку — поднять заднюю спинку. До­говорилась с доктором Родесом (Rhodes) о ночной няне. Оставлена памятка для ночного санитара и охраны об оказании помощи ночью и о необходи­мости оставлять дверь открытой…

Аллергия на многие антибиотики… нужна частая смена белья из-за про­блем с мочевым пузырем.

Устроилась на койке и пообедала.

P.S. Ее нельзя поднимать обычным способом из-за вывиха плеча ввиду старой травмы”.

12. Отчет об осмотре больной доктора Кидда (Kidd):

“Новые поступления.

Страдает талидомидом с многочисленными дефектами, включая отсут­ствие рук (верхней, нижней частей), застарелый вывих левого плеча, беспо­лезная верхняя часть правой руки. Нижние конечности не действуют, ма­ленькие ступни.

Мочевой пузырь — невозможность полного опорожнения, частые за­держки мочи (требуется катетер), воспаление…

Кишечник — … не может пользоваться руками, чтобы обмыться.

Дома относительно независима, хотя нуждается в специальных приспо­соблениях, включая электрическую инвалидную коляску. Аккумулятор тре­бует еженедельной подзарядки.

В медицинском пункте испытывает следующие неудобства:

койка — слишком высокая,

умывальник — расположен высоко,

движение — садится аккумулятор коляски,

потребление жидкости — любит сок (его нет),

диета — вегетарианская,

общая гигиена — нуждается в помощи…

Нуждается в потреблении жидкости, требуются зарядка аккумуляторов, поддержание соответствующей температуры в помещении…”.

13. Во время содержания заявителя в тюрьме постоянно велась “карта текущего медицинского наблюдения”. Первая запись сделана 21 января 1995 г., в ней указывается:

“Обратилась к дежурному начальнику тюрьмы Эллису (Ellis) с просьбой разрешить, если получится, принести зарядное устройство для инвалидной коляски Адель. Дал свое согласие. Тут же обсудили с ним проблемы, которые придется преодолевать персоналу тюрьмы по содержанию данной заключен­ной, а именно:

1) нужно поднимать и спускать заключенную с койки. Обычно это делает один человек. Обхватив руками сзади, переносит ее либо на койку, либо на инвалидную коляску;

2) дома у нее имеется компрессорное устройство, помогающее заходить в ванну и выходить из нее. Если Адель не моется в течение дня — появляются пролежни, особенно в том месте, где ступня лежит на “ноге”.

3) из-за повторяющегося инфицирования мочевого пузыря заключенной приходится ежедневно выпивать по два литра воды, но она обычно пьет сок, воду не любит. По этой причине можно ожидать, что будет потреблять мень­ше жидкости. Обдумав данный вопрос, начальник тюрьмы Эллис решил, что если мы сможем найти для Адель подходящее место в обычной больнице, то разрешим ей туда переехать, однако для перевода в больницу у нее должно быть заболевание, которого на самом деле нет. Завтра доктор Кидд осмотрит ее еще раз, так как думает, что у нее может начаться воспаление мочеиспус­кательного канала”.

14. Медперсонал, ухаживавший за больной в тюрьме, постоянно вел записи в журнале. Запись, сделанная ночью 21 января 1995 г.:

“Ночью возникли проблемы с туалетом. Навещала два раза. Потратила полчаса, чтобы помочь сходить в туалет, затем не могла поднять на койку. Дала обезболивающее, поскольку ей было больно лежать на твердом матраце. Одной няне справляться с ней крайне трудно”.

15. Заявитель утверждала, что вечером 21 января 1995 г. женщина-надзиратель посадила ее на унитаз, после чего оставила сидеть в этом положении в течение трех часов, пока больная не разрешила мужчине-санитару снять ее с унитаза и подмыть. Власти Соединенного Коро­левства утверждали, что 21 января 1995 г. дежурила только одна няня – сестра Листер (Lister), – которая воспользовалась помощью двоих сотрудников, старшего офицера Тингла (Tingle) и офицера Боумена (Bowman), чтобы посадить больную на унитаз. Затем она вышла из комнаты, дав возможность больной сделать свое дело. После этого сестра Листер подмыла заявителя и положила на спину. Из справки властей Соединенного Королевства неясно, кем являлись старший офицер Тингл и офицер Боумен — членами медперсонала или офице­рами тюрьмы, не имевшими сестринской квалификации. Далее заяви­тель утверждала, что в тот же вечер 21 января 1995 г. медсестра, помо­гавшая ей сесть на унитаз, в присутствии двух мужчин — тюремных санитаров сняла с нее нижнее белье, тем самым оголив ее ниже пояса перед мужчинами. Власти Соединенного Королевства отрицали, что подобное имело место. Они утверждали, что до своего освобождения из тюрьмы заявитель жаловалась начальнику тюрьмы на недостаток соответствующих условий, но при этом описанные выше события не упоминала.

16. Для ухода за заявителем в ночь с 22 на 23 января 1995 г. была приглашена сестра из агентства. В журнале за 22 января 1995 г. имеется следующая запись:

“Говорит, что на койке ей неудобно и что у нее могут образоваться пролежни. Однако она не обездвижена полностью и может изменять поло­жение тела на кровати. С диетой проблем нет, но стала потреблять меньше жидкости, так как не любит воду. Надо отличать мелкие прихоти Адель от ее настоящих проблем.

При очистке кишечника сказала, что у нее задержка и она не мочилась с 1:00 ночи. Отказалась пить воду. Отказывалась ложиться в постель до 20:00.

Вечером, в 21:50 попросила уложить ее в постель. Когда спросили, по­чему она еще не в кровати, ответила, что дневная сестра сказала, что ее обмоет и положит в постель сестра из агентства.

23:10 — попросила помочь изменить положение, так как у нее заболели “ноги”. Приняла копроксимол и заняла сидячее положение. Позже улеглась и заснула. Мочеиспускания не было. Пила воду”.

17. Положения об уменьшении тюремного срока, изложенные в ста­тьях 45 и 33 Закона об уголовной юстиции 1991 года, предусматривали, что заявитель должна была отбыть только половину назначенного по при­говору срока, то есть три с половиной дня. Перед освобождением 23 ян­варя 1995 г. ее осмотрел доктор Кидд и отметил необходимость опорож­нения мочевого пузыря с помощью катетера по причине застоя мочи. В медицинском отчете указывается:

“Подлежит освобождению, как только будет решена проблема транспор­та…

Перед освобождением обмыть. Опорожнить мочевой пузырь с помощью катетера.

На вопрос, имелись ли у нее конкретные жалобы на самочувствие, отве­тила, что нужно только принять душ и опорожнить катетером мочевой пу­зырь. Жаловалась на больничную койку. По ее словам, начальник тюрьмы Эллис разрешил ей спать в коляске и не закрывать всю ночь дверь камеры. Поскольку она сегодня выходит на свободу, усилия начальника тюрьмы те­ряют смысл…”.

18. Заявителя забрал из тюрьмы ее знакомый. Она утверждала, что в результате плохого обращения с ней в тюрьме у нее в течение десяти недель были проблемы со здоровьем. Однако заявитель не представила конкретных медицинских доказательств в подтвержде­ние своей жалобы.

19. 30 января 1995 г. заявитель проконсультировалась с адвокатами, намереваясь подать против Министерства внутренних дел иск за халат­ность. Ей была предоставлена бесплатная юридическая помощь в размере суммы расходов на сбор доказательств и оплату консультации адвоката по существу дела и по определению размера компенсации. В своем заклю­чении от 6 мая 1996 г. адвокат указал на трудности, с которыми столкнется заявитель, если будет доказывать, что, как она утверждает, за ней был плохой уход, и сослался на постановление Высокого суда (дело “Найт и другие против Министерства внутренних дел и еще одного лица” (Knight and Others v. Home Office and Another), [1990] 3 AllEngland Reports, p. 237), согласно которому ввиду недостатка средств тюремные стандарты ухода в тюремном госпитале ниже, чем установленные для соответствующих внешних учреждений. С учетом данного прецедента и ожидаемых труд­ностей в подборе доказательств адвокат пришел к выводу, что у заявителя не было серьезных перспектив выиграть этот иск и что даже в случае успешного исхода компенсация вряд ли превысит 3000 фунтов стерлингов. В свете данного заключения 13 мая 1996 г сертификат заявителя на бес­платную юридическую помощь был аннулирован.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА

20. Обычно Суд графства не определяет конкретное место содержания обвиняемого. Согласно пунктам 1—2 статьи 12 Закона о местах лишения свободы место отбывания лишения свободы назначает министр внутрен­них дел:

“12 (1) Заключенный, приговоренный к лишению свободы или к пред­варительному заключению или ожидающий суда или по иной причине, может быть на законных основаниях направлен в любую тюрьму.

(2) Заключенные направляются в те тюрьмы, куда их может в разное время направить министр внутренних дел, и по указанию министра внутрен­них дел могут быть переведены из тюрьмы, где они содержатся, в любую другую тюрьму”.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

21. Заявитель утверждала, что ее заключение в тюрьму и обращение с ней во время содержания в тюрьме нарушили Статью 3 Конвенции, ко­торая гласит:

“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или уни­жающему достоинство обращению или наказанию”.

22. Власти Соединенного Королевства разъяснили, что по прошествии времени было невозможно установить, давались ли выносившим приго­вор судьей какие-нибудь указания в отношении места заключения заяви­теля, хотя обычно Суд графства таких указаний не дает. Непосредственная информация о свободных местах в полицейских участках и тюрьмах име­ется у полиции и тюремных властей, поэтому судам удобнее оставлять решение вопросов размещения заключенных на усмотрение этих органов. Даже если судья непосредственно не учел особые нужды заявителя, это не означало нарушения им Статьи 3 Конвенции, если при этом не было реального риска плохого обращения с заключенным — чего в случае с заявителем не произошло.

Обращение с заявителем во время заключения было намного ниже минимального уровня жестокости, необходимого для ссылки на Статью 3 Конвенции. Так, при прибытии заявителя в тюрьму “Нью-Холл” были учтены ее особые обстоятельства, и она была помещена в тюремный ме­дицинский пункт с доступом к медицинскому персоналу, который делал все необходимое, чтобы удовлетворить ее потребности в пище, питье и гигиене. Власти Соединенного Королевства отрицали, что заявителя об­служивал сотрудник мужского пола или что она была унижена или что ее достоинство пострадало от того, что она предстала в раздетом виде перед служащими мужского пола. Они напомнили Европейскому Суду, что со­гласно его практике сам заявитель должен доказательно опровергнуть обоснованные сомнения в правильности своих утверждений.

23. Заявитель утверждала, что судья, вынесший приговор, полностью отдавал себе отчет в ее проблемах. Однако он все же решил отправить ее в тюрьму, предварительно не позаботившись о наличии в ней необходи­мых условий. В полицейском участке заявителя держали в холодном по­мещении, что обострило заболевание почек. Камера в медпункте не со­ответствовала ее нуждам, как признал тюремный врач, проводивший ме­дицинский осмотр при поступлении в тюрьму. Обслуживавшие ее тюрем­ные медсестры и служащие были неприветливыми и не старались ей помочь. В продолжение всего заключения заявителя подвергали бесчело­вечному и унижающему достоинство обращению, оставившему физичес­кие и психологические травмы.

24. Европейский Суд напомнил, что для того, чтобы быть квалифи­цированным по Статье 3 Конвенции, жестокое обращение должно до­стичь минимального уровня жестокости. Оценка этого минимального уровня относительна. Она зависит от всех обстоятельств дела, в том числе продолжительности жестокого обращения, его физических и мо­ральных последствий и в некоторых случаях пола и состояния здоровья жертвы.

Чтобы определить, было ли обращение с заявителем “унижающим достоинство” по смыслу Статьи 3 Конвенции, Европейский Суд, помимо прочего, обращает внимание на то, преследовало ли оно цель унизить и оскорбить заинтересованное лицо, хотя отсутствие такой цели не может окончательно исключать возможность установления им нарушения Ста­тьи 3 (см. Постановление Европейского суда по делу “Пирз против Гре­ции” (Peers v. Greece) от 19 апреля 2001 г., §§ 67—68 и 74).

25. В рассматриваемом случае заявитель, страдающая талидомидом, безрукий и безногий инвалид с многочисленными болезнями, включая неполноценные почки, проявила неуважение к суду в ходе гражданского производства и была приговорена к лишению свободы на семь дней (хотя по правилу о сокращении наказаний фактически находилась в тюрьме только три ночи (четыре дня)). Похоже, что в соответствии с английским правом и практикой судья, вынесший приговор — в данном случае при­говор крайне суровый, — перед непосредственной отправкой заявителя в место заключения никак не поинтересовался, где ее будут содержать и смогут ли в месте задержания обеспечить условия, соответствующие ее тяжелому недугу.

26. Заявитель и власти Соединенного Королевства по-разному харак­теризуют отношение к ней во время содержания в тюрьме. Поскольку с тех пор прошло немало времени и отсутствуют материалы расследования внутренних судов, трудно восстановить подробную и точную картину про­исшедшего. В то же время Европейский Суд придал большое значение тому обстоятельству, что представленные властями Соединенного Коро­левства документальные свидетельства, включая относящиеся к тому вре­мени записи, сделанные медперсоналом и служащими тюрьмы, указыва­ют на неспособность полицейских и тюремных властей адекватно учесть особые потребности заявителя.

27. В первую ночь заключения заявитель содержалась в камере мест­ного полицейского участка, поскольку отвозить ее в тюрьму было поздно. Записи в журнале задержания показывают, что заявитель каждые полчаса жаловалась на холод — серьезная проблема для заявителя, страдающей хроническим заболеванием почек и неспособной согреться движением. Когда в конце концов появился врач, он констатировал, что она не могла лежать на койке и должна была спать в инвалидной коляске, что условия содержания не были приспособлены к нуждам инвалида и что в камере было слишком холодно. Однако Европейский Суд отметил, что, несмотря на замечания врача, сотрудник полиции, отвечавший за содержание за­явителя, ничего не сделал для перевода ее в более удобное место заклю­чения или ее освобождения. Вместо этого заявитель была оставлена в камере на всю ночь, хотя врач обернул ее в “космическое одеяло” и дал обезболивающее.

28. На следующий день заявителя доставили в тюрьму Уэйкфилда, где она провела три дня (две ночи). Как указано в записях медсестры, в первую ночь содержания под стражей дежурная сестра не смогла самостоятельно поднять заявителя и по этой причине не смогла помочь ей воспользоваться туалетом. Заявитель утверждала, что вследствие этого ей пришлось пере­нести крайне унизительное обращение, оказавшись в руках служащих тюрьмы мужского пола. Власти Соединенного Королевства отрицают дан­ную версию событий. Тем не менее, представляется ясным, что служащих мужского пола попросили помочь посадить заявителя на унитаз и снять с него.

29. Европейский Суд отметил, что при поступлении заявителя в тюрь­му врач и штатная медсестра в своих записях выразили озабоченность по поводу проблем, которые могли возникнуть во время содержания ее под стражей, включая необходимость подниматься на кровать, садиться на унитаз, обмываться, принимать питье и передвигаться, когда разряжается аккумулятор инвалидной коляски. Озабоченность была столь большой, что начальник тюрьмы разрешил персоналу попытаться найти для заяви­теля место во внешней больнице. Однако в данном случае они все равно не смогли бы перевести туда заявителя, так как у нее не было жалоб на конкретное заболевание. Ко времени освобождения из-под стражи заяви­тель нуждалась в искусственном опорожнении мочевого пузыря, поскольку недостаток питья и трудности с доступом в туалет привели к задержке мочеиспускания. Она утверждала, что в течение десяти недель после ос­вобождения испытывала проблемы со здоровьем, однако не смогла под­крепить эти утверждения медицинскими справками.

30. В рассматриваемом деле нет свидетельств определенного намере­ния унизить достоинство заявителя. Однако Европейский Суд считал, что содержание женщины с тяжелой инвалидностью в помещении с опасно низкой температурой, где из-за жесткой и недоступной койки у нее могли появиться пролежни, где она, не испытывая при этом чрезвычайных труд­ностей, не могла сходить в туалет или обмыться, является унижающим достоинство человека обращением, противоречащим Статье 3 Конвенции. Поэтому в данном случае Европейский Суд пришел к выводу о нарушении указанного положения Конвенции.

II. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

31. Статья 41 Конвенции гласит:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Про­токолов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого на­рушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компен­сацию потерпевшей стороне”.

А. Ущерб

32. Заявитель утверждала, что она по-прежнему страдает от эмоцио­нальных и психологических последствий плохого обращения с ней во время заключения и просила Европейский Суд присудить ей 50 000 фун­тов стерлингов в виде компенсации за моральный вред.

33. Власти Соединенного Королевства утверждали, что претензии за­явителя чрезмерны и совершенно необоснованны, особенно учитывая, что ею не было представлено никаких доказательств остаточной травмы. Они полагали, что установление нарушения было бы адекватной и спра­ведливой компенсацией.

34. Учитывая вышеизложенные выводы о плохом обращении с заяви­телем, Европейский Суд счел, что вследствие своего заключения в тюрьму она претерпела определенный моральный вред, который не может быть компенсирован простым установлением наличия факта нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Пирз против Греции”, § 88). При определении размера компенсации Европей­ский Суд, inter alia, учел то обстоятельство, что не было намерения унизить достоинство заявителя и что она была лишена свободы на сравнительно короткий срок. Как бы там ни было, он присуждает по данному основанию сумму 4500 фунтов стерлингов.

В. Судебные расходы и издержки

35. Заявитель потребовала возмещения судебных издержек и расходов, понесенных в связи с разбирательством ее жалобы на нарушение Конвенции, в сумме 4000 фунтов стерлингов. Власти Соединенного Королевства оставили данное требование без комментариев.

36. Европейский Суд счел требование заявителя о возмещении рас­ходов обоснованным и присудил к выплате полностью названную сумму, а также возможный налог на добавленную стоимость, за исклю­чением сумм, уже выделенных Советом Европы в качестве юридичес­кой помощи.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

37. Согласно информации, полученной Европейским Судом, годовая процентная ставка, применяемая в Соединенном Королевстве на день принятия настоящего Постановления, составляет 7,5 процента.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1) постановил, что имело место нарушение Статьи 3 Конвенции;

2) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, а также налог на добавленную стоимость, который может быть установлен:

(i) 4500 (четыре тысячи пятьсот) фунтов стерлингов в качестве возме­щения морального вреда;

(ii) 4000 (четыре тысячи) фунтов стерлингов в возмещение судебных расходов и издержек за вычетом 5300 (пять тысяч триста) французских франков, подлежащих переводу в фунты стерлингов по курсу, действую­щему на день принятия данного постановления;

(b) что проценты по годовой ставке 7,5 процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;

3) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компен­сации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 июля 2001 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

С. ДОЛЛЕ                                                         Ж.-П. КОСТА

Секретарь Секции Суда                                    Председатель Палаты

В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прила­гаются следующие особые мнения:

(a) отдельное мнение судьи сэра Николаса Братца, к которому присо­единился судья Ж.-П. Коста;

(b) отдельное мнение судьи Х.С. Грев.

Ж.-П. К.

С. Д.

ОТДЕЛЬНОЕ МНЕНИЕ

судьи сэра Николаса Братца, к которому присоединился судья Ж.-П. Коста

Я полностью согласен с тем, что имело место нарушение прав заяви­теля, вытекающих из Статьи 3 Конвенции, и хочу только уточнить, что, по моему мнению, главную ответственность за случившееся несут не по­лиция или тюремные власти, которым было поручено содержание заяви­теля во время заключения, а судебные власти, приговорившие ее к немед­ленному лишению свободы за неуважение к суду.

Хотя из материалов, рассмотренных Европейским Судом, явствует, что в уровне содержания, организованного полицией и тюремными властями, имелись определенные недостатки, последние большей частью объясня­лись неготовностью тех и других к приему человека с серьезными физи­ческими дефектами в условиях, никак не приспособленных к нуждам заявителя. Вместе с тем я не нахожу оправдания решению приговорить заявителя к немедленному отбытию тюремного срока, не позаботившись заранее как минимум о наличии соответствующих условий для ее заклю­чения и содержания с учетом особых потребностей.

ОТДЕЛЬНОЕ МНЕНИЕ судьи Х.С. Грев

Я полностью согласна с коллегами, что имело место нарушение прав заявителя, вытекающих из Статьи 3 Конвенции. Однако поскольку, как я считаю, в данном деле были подняты серьезные, а также новые вопросы, относящиеся к ключевой области юрисдикции Европейского Суда, хоте­лось бы изложить некоторые соображения.

В данном деле отсутствует прямая совместимость между состоянием заявителя как таковым и содержанием заключенных в любой обычной тюрьме. Заявитель привязана к своей инвалидной коляске и крайне нуж­дается в помощи; настолько, что ночью она не в состоянии двигаться, чтобы поддерживать нормальную температуру тела, в условиях, когда по­мещение, где она находится, не имеет специального подогрева или, какin casu, она завернута не в простые, а в “космические одеяла”.

В данном случае заявитель настолько отличается от других, что отно­шение к ней, как к другим, не только является дискриминацией, но и означает нарушение Статьи 3 Конвенции. По вопросу о запрещении дис­криминации см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “Тлимменос против Греции” (Thlimmenos v. Greece) (жалоба № 34369/97, ECHR 2000, § 44), где говорится:

“До сих пор Европейский Суд считал, что вытекающее из Статьи 14 Конвенции право не подвергаться дискриминации при пользовании гаран­тируемыми Конвенцией правами нарушается тогда, когда государства по-разному обращаются с гражданами в аналогичных ситуациях, не предъявляя объективных и разумных оснований для этого (см. вышеупомянутое Постановление Европейского Суда по делу “Инце против Австрии” (Inze v. Austria), p. 18, § 41). Однако Европейский Суд считает, что это не единственная грань запрета дискриминации в Статье 14 Конвенции. Право не подвергаться дискриминации при пользования гарантируемыми Конвенцией правами нарушается и тогда, когда государство без объективных и разумных оснований не обеспечивает различное отношение к лицам, находящимся в существенно разном положении”.

Очевидно, рассматривать любого человека, не являющегося инвали­дом, с точки зрения двигательных способностей заявителя и ее неспособ­ности к самообслуживанию, даже на короткое время, означало бы бесче­ловечное и унижающее достоинство отношение — возможно, даже пытку. В такой цивилизованной стране, как Соединенное Королевство, общество не только считает правильным, но и полагает своей основной задачей пытаться улучшить и компенсировать инвалидность, которой подвержено лицо, находящееся в положении заявителя. По моему мнению, такие ком­пенсирующие меры являются частью физической неприкосновенности инвалида. Отсюда следует, что, например, не дать заявителю, лишенной нормальных рук и ног, взять с собой зарядное устройство для инвалидной коляски, когда ее отправляют на неделю в тюрьму, или оставить ее спать в неприемлемых условиях, когда ей приходится терпеть боль и холод — в такой степени, что, в конце концов, пришлось вызвать врача, — по-моему, представляет собой нарушение физической неприкосновенности заяви­теля. Другие эпизоды в тюрьме сводятся к тому же.

Инвалидность заявителя не является скрытой, и ее трудно не заметить. Она не требует специального определения, только минимума обычного человеческого сочувствия, понимания ее положения и того, что для избе­жания ненужных лишений, то есть лишений, не предусмотренных заклю­чением здорового человека, с заявителем надо обращаться не так, как с другими, ибо у нее другое положение.

Как установил Европейский Суд, в данном случае имеет место нару­шение Статьи 3 Конвенции. По моему мнению, все принимавшие участие в лишении заявителя свободы — судья, полицейские и тюремные влас­ти — суть участники этого нарушения. Каждый из них мог и должен был обеспечить, чтобы заявителя не брали под стражу до принятия мер, не­обходимых для компенсации ее инвалидности, мер, обеспечивающих ей равное обращение с другими заключенными. Непринятие этих шагов предвидимо вызвало нарушение личной неприкосновенности заявите­ля — физической и психологической, а также стало причиной бесчело­вечного и унижающего достоинство обращения.

Обращение с заявителем, более того, нарушало не только конкретные положения, но и сам дух Стандартных минимальных правил обращения с заключенными (принятых 30 августа 1955 г. Первым конгрессом Объ­единенных Наций по предотвращению преступности и обращению с пре­ступниками).

Перевод с английского Д. Юзвикова

содержание

^[1] Серебристая пленка для предохранения от переохлаждения. – Прим. переводчика.