Три «не» смертной казни
Еще в 1992 году Беларусь подала заявку на вступление в Совет Европы, и «авансом» стала ассоциированным членом Парламентской ассамблеи этой организации. Вступление в Совет Европы подразумевает собой отмену или введение моратория на смертную казнь. Тогда же писалась и Конституция страны.
Однако в Конституции записано «половинчатое» решение этой проблемы: смертная казнь в Беларуси применяется как исключительная мера наказания «до ее отмены». То есть, Конституция, с одной стороны, предусматривает отмену смертной казни, а с другой стороны – сохраняет ее. Почему смертную казнь тогда не отменили? И почему в Конституции записано такое решение?
Не доросли
Бывший председатель Верховного Совета Беларуси XII созыва, который принял и подписал Конституцию, генерал-лейтенант милиции Мечислав Гриб, как известно, является сторонником отмены смертной казни. И, тем не менее, он не смог убедить депутатов полностью исключить эту меру наказания из Конституции и уголовного законодательства.
По его словам, в Верховном Совете XII созыва при обсуждении Конституции возникали вопросы об отмене смертной казни. «Мы же эту Конституцию разрабатывали и принимали на протяжении трех с половиной лет. Разные были и председатели этих конституционных комиссий – Дементей, Шушкевич, Гриб. Но не хватило нам подготовленности для принятия такого радикального решения об отмене смертной казни», — говорит Гриб.
«Во-первых, в Верховном Совете XII созыва 87% — это были представители Коммунистической партии Беларуси – КПСС. Во-вторых, депутаты все-таки были не только коммунистами, но и представителями тех округов, тех избирателей, которые нас избирали. Избиратели к тому времени не готовы были к отмене смертной казни, а мы их представляли. Конечно, мы могли, и должны были быть выше своих избирателей на пару порядков. Но не доросли», — сокрушается он. При этом Гриб, по его словам, «персонально осознавал», что смертная казнь должна была быть отменена. «Но ведь председатель Верховного Совета – это не президент. В Верховном Совете все решения принимались коллективно. Председатель только мог убеждать, перетягивать на свою сторону, используя свой авторитет… Но при этом он все равно имел только один голос при голосовании», — объясняет бывший спикер ВС.
Но предложения по отмене смертной казни были. «Поэтому-то и было принято такое половинчатое решение: потому что предложения поступали, но поддержки большинства не нашли», — говорит Гриб.
Для депутатов ВС XII созыва было и еще одно препятствие – на тот момент в Беларуси не существовало законодательных норм, которые бы были альтернативой смертной казни. То есть, в законодательстве не было пожизненного заключения. Однако это, по словам бывшего спикера ВС XII созыва, трудность несущественная. «Можно было внести предложение в комиссию по законодательству, который возглавлял Дмитрий Булахов, и за два чтения принять поправки в Уголовный кодекс, вводящие пожизненное заключение. Это не было проблемой. Но в мою комиссию по национальной безопасности, насколько я помню, такие поправки не поступали. Не знаю, были ли они в комиссии у Булахова», — говорит Гриб.
Не придали значения
Бывший судья Конституционного суда Михаил Пастухов в то время в экспертном совете при комиссии Верховного совета по законодательству, которую возглавлял Дмитрий Булахов. По его словам, «больших споров по вопросу отмены смертной казни в комиссии не велось». «Вопрос отмены смертной казни висел в воздухе. Большинство экспертов: юристов, ученых и практиков, а также депутатов тогда еще не изменили свое представление о смертной казни. Этот вопрос откровенно подавлялся консервативным большинством разработчиков проекта Конституции. Поэтому и было принято такое «половинчатое» решение – оставить смертную казнь, но сохранить возможность ее ликвидации в будущем», — говорит Пастухов.
«Вопрос был оставлен на то будущее, когда народ начнет понимать, что смертная казнь – это попрание одного из основных прав человека, права на жизнь. Тогда и можно будет вернуться к этому вопросу», — подчеркнул он.
Тем не менее, в дискуссиях о совершенствовании законодательства, идея об отмене смертной казни хоть очень робко, но и звучала, отмечает Пастухов. «Звучала она, скорее, потому, что в 1992 году Беларусь подала заявку на вступление в Совет Европы. Одним из условий приема в Совет Европы было признание и ратификация Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, включая дополнения и протоколы, один из которых — протокол №6, предусматривал отмену смертной казни в государстве-кандидате. Именно в этом плане вопрос об отмене смертной казни был на слуху и являлся актуальным. С этой точки зрения вопрос о смертной казни можно было и решить безо всяких референдумов», — считает он.
Но, по мнению Пастухова, этот вопрос был вынесен на всеобщее обсуждение на референдуме 1996 года далеко не случайно. «Проводился определенный «зондаж» и общественного мнения, чтобы знать, что большинство граждан, к тому времени еще не были готовы к отмене этого вида наказания. Преобладала точка зрения, что смертная казнь своей жестокостью должна сдерживать людей от совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Хотя практика и показывала, что этот фактор не столь значим. Гораздо важнее, что государство должно понимать, что этот вид наказания лишает человека главного – права на жизнь. И если у нас демократическое государство, если люди свободны, то никто не имеет права лишить человека этой свободы», — отмечает Пастухов.
Не успели
Еще один бывший депутат ВС XII созыва, лидер Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько отмечает, что вопрос об отмене смертной казни не был «болевой точкой» для депутатов, и не было сформировано соответствующее общественное мнение. Поэтому вопрос и был оставлен «на вырост».
«Фон для дискуссии, для обсуждения был со знаком «минус» для решения этого вопроса в правовом поле. Общественное мнение в подавляющем большинстве еще не пришло к пониманию необходимости отмены смертной казни. В то время более 90% людей однозначно выступали за сохранение института смертной казни. Понятно, что так или иначе это учитывали все фракции. Ни одна из них не выступала за то, чтобы отменить смертную казнь. Это не было частью повестки дня», — говорит Лебедько.
Но отмену смертной казни депутаты обязаны были учитывать в контексте вступления в Парламентскую ассамблею Совета Европы, где Беларусь получила статус «специально приглашенного», и в перспективе вступления в Совет Европы. «Понятно, что члены парламентских делегаций в риторике принимали отмену смертной казни. Но надо понять, что риторика в Страсбурге и риторика в Беларуси у депутатов отличалась», — отмечает Лебедько. По его словам, в переговорах с европейскими структурами даже был найден «негласный компромисс». «Если стоит вопрос вступления в Совет Европы, то приостановление смертной казни – это компромисс. Если бы все пошло нормальным путем, то, конечно, как минимум было бы приостановлено исполнение смертных приговоров, а в перспективе – и отменена смертная казнь», — говорит он.
«Половинчатое решение» по смертной казни, записанное в Конституции, Лебедько называет «компромиссом между политиками и общественным мнением». «Когда общественное мнение настроено на одно, а политикам, которым предстоят выборы, ищутся сложные формулировки. Как фраза «Казнить нельзя помиловать», где многое зависит от того, где ставишь запятую. С одной стороны, есть рефлексия на общественное мнение, которое было за то, чтобы смертная казнь применялась, с другой стороны… Это был компромисс даже не внутри парламентских фракций по отношению к вопросу смертной казни, это был компромисс по отношению к европейским и международным структурам, куда Беларусь принималась или должна была быть принята», — отмечает он.
В принципе, по словам Лебедько, и у большинства ВС, и у оппозиции по этому вопросу было общее мнение – смертную казнь надо отменять. Единственный проблемный вопрос – против было общественное мнение. «У нас был большой ресурс в вопросе подготовки общественного мнения. Создавая телепередачи, задействуя СМИ мы могли бы его изменить. Если бы развитие Беларуси продолжалось в правовом русле, то мы этот вопрос решили бы, и решили бы достаточно безболезненно. Этот вопрос не вставал важным пунктом, например, в предвыборной повестке кандидата в депутаты Верховного Совета. В медиа этот вопрос также не был болезненным», — говорит Лебедько.
Но оказалось, что именно времени у депутатов и не было. В 1994 году президентом Беларуси стал Александр Лукашенко – убежденный сторонник сохранения смертной казни.
Легко ли изменить ситуацию?
Сейчас вопрос об отмене или введения моратория на смертную казнь решить, с одной стороны, сложнее, а с другой – легче. Сложнее потому, что в 1996 году на референдуме народ высказался против отмены смертной казни.
«В 1996 году Россия ввела мораторий на смертную казнь. У нас в том же году, вопрос был вынесен на референдум. Причем, отмечу, что его вынесли на референдум по инициативе президента, а не Верховного Совета. Можно признавать итоги этого референдума, можно не признавать. В его проведении было много нарушений, он не признан международным сообществом, вопрос был консультационным. Но, законно или незаконно, народ поддержал сохранение смертной казни. Тем самым мы выстроили себе еще один забор – итоги референдума можно отменить только референдумом. Сейчас отменить смертную казнь можно только через референдум», — объясняет Мечислав Гриб.
С другой стороны, по его словам, в том, чтобы приостановить исполнение смертных приговоров (то есть, ввести мораторий на исполнение смертной казни), «больших проблем нет». «Все потому, что президент единолично может принимать такое решение, а не «большинством голосов», как в Верховном Совете. «Ввести мораторий на исполнение смертной казни президент может указом из двух предложений. Даже из одного – если не будет ничего никому объяснять», — говорит Гриб. И он однозначно является сторонником такого моратория.
Михаил Пастухов считает, что вопрос об отмене смертной казни следует решать более принципиально. «Нужно ввести запрет на смертную казнь и исключить такой вид наказания из уголовного законодательства», — категоричен он.
«Решения об отмене смертной казни требует дальнейшее развитие белорусского государства. Мы должны показать, что мы выросли до уровня понимания того, что смертная казнь есть убийство, хоть плохих людей – но убийство. В этой связи пожизненное заключение показывает демократическую и гуманную сущность государства, показывает высокий уровень развития общества, которое понимает, что следует не убивать даже самых отъявленных преступников, а дать им возможность еще раз, и до конца своей жизни задуматься о содеянном», — считает доктор юридических наук.
Анатолий Лебедько солидарен с Пастуховым — Беларуси нужна полная отмена смертной казни. «Мы должны быть в одном правовом поле – европейском. Сегодняшнее исключение из европейского правила, с моей точки зрения, ничем не объяснимо», — говорит он.
«Нужно учитывать и то, что в Беларуси отсутствует независимая судебная система, она работает с большими издержками, очень сильно развито «телефонное право». Даже если вдруг к власти приходит демократ – ему все равно придется работать со старой судебной системой, которая сориентирована на многие факторы, могущие привести к трагическим ошибкам. Здесь лучше подуть на воду, чем это правило оставлять. И если, не дай бог, будет допущена ошибка, у нас всегда будет шанс ее исправить», — считает Лебедько.