Пирз против Греции

ЕВРОПЕЙСКАЯ КОНВЕНЦИЯ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ВТОРАЯ СЕКЦИЯ

ПИРЗ (PEERS) ПРОТИВ ГРЕЦИИ

 жалоба № 28524/95

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

19 апреля 2001 г.

 

Страсбург

 

 

По делу “Пирз против Греции” Европейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:

A. Б. Бака, Председателя Палаты,

Дж. Бонелло,

B.  Стражнички,

П. Лоренсена,

М. Фишбаха,

Э. Левитса, судей,

К.Д. Спинеллис, судьи ad hoc,

а также с участием Э. Фриберга, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 5 октября 2000 г. и 5 апреля 2001 г., на последнем заседании вынес следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

 

1.  Дело было передано в Европейский Суд в соответствии с положения­ми, которые применялись до вступления в силу Протокола № 11 к Европей­ской Конвенции о защите прав человека и основных свобод^[1], Европейской Комиссией по правам человека 11 сентября 1999 г. (пункт 4 Статьи 5 Про­токола № 11 к Конвенции и бывших Статей 47 и 48 Конвенции).

2.  Дело было инициировано жалобой (№ 28524/95), поданной в Евро­пейскую Комиссию 9 октября 1994 г. подданным Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии Дональдом Пирзом (Donald Peers) (далее — заявитель) против Греции согласно бывшей Статье 25 Конвенции.

3.  Заявитель утверждал, в частности, что условия содержания его под стражей в тюрьме “Коридаллос” (Koridallos) следует расценивать как бес­человечное и унижающее достоинство обращение. Он также настаивал на том, что неспособность тюремных властей обеспечить особый режим для находившихся под следствием заключенных можно квалифицировать как нарушение презумпции невиновности. Он далее заявлял, что направляв­шиеся ему Секретариатом Европейской Комиссии письма вскрывались тюремной администрацией.

4.  21 мая 1998 г. данная жалоба была признана частично приемлемой. 22 июня 1998 г. представители Европейской Комиссии посетили тюрьму “Коридаллос” с целью установления фактов по этому делу. В своем за­ключении от 4 июня 1999 г. (бывшая Статья 31 Конвенции) ЕвропейскаяКомиссия двадцатью шестью голосами против одного выразила мнение о том, что имело место нарушение Статьи 3 Конвенции по причине ус­ловий содержания заявителя под стражей в изоляторе крыла D тюрьмы “Коридаллос”. В заключении было отражено также единодушное мнение о том, что нарушение пункта 2 Статьи 6 Конвенции места не имело и что имело место нарушение Статьи 8 Конвенции.

5.  В Европейском Суде интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представляли адвокаты из г. Канея (Сапеа) (Гре­ция) Спартали-Аретаки (Spartali-Aretaki) и Аретакис (Aretakis). Власти Греции были представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека, Председателем Государственного совета Греции Е. Воланисом (Е. Volanis).

6. 20 сентября 1999 г. Большая Палата вынесла определение о рассмот­рении данного дела Палатой (пункт 1 Правила 100 Регламента Суда). Настоящая жалоба была направлена на рассмотрение Второй секции Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках этой Секции была сфор­мирована  Палата,  которой  надлежало рассматривать настоящее дело (пункт 1 Статьи 27 Конвенции) в соответствии с пунктом 1 Правила 26 Регламента Суда. Судья X. Розакис, избранный от Греции, который при­нимал участие в рассмотрении данного дела Европейской Комиссией, отказался от участия в заседаниях по этому делу (Правило 28 Регламента Суда). Соответственно, власти Греции назначили Каллиопе Спинеллис (Calliope Spinellis) в качестве судьи ad hoc (пункт 2 Статьи 27 Конвенции и пункт 1 Правила 29 Регламента Суда).

7.  Открытые слушания состоялись во Дворце прав человека в Страс­бурге 5 октября 2000 г. (пункт 2 Правила 59 Регламента Суда).

В Европейский Суд явились:

 

(a)  от властей Греции:

 

Апессос (Apessos), старший советник Государственного совета Греции, Уполномоченный Греции при Европейском Суде по правам человека,

Бакопулос (Bakopoulos), представитель при Европейском Суде от Го­сударственного совета, советник;

(b)  от заявителя:

Спартали-Аретаки, адвокат, советник, Аретакис, адвокат, советник.

Европейский Суд заслушал обращения Апессоса и Спартали-Аретаки.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

А. Изложение событий

8. 19 августа 1994 г. заявитель, которого лечили от наркотической зависимости в Соединенном Королевстве, был арестован в аэропорту г. Афин (Athens) за правонарушения, связанные с незаконным оборотом наркотических веществ. Он был доставлен в Центральное полицейское управление Афин на Александрас Авеню (Alexandras Arenue), где был за­ключен и содержался под стражей до 24 августа 1994 г.

9.  24 августа 1994 г. заявитель был переведен в тюрьму “Коридаллос”, а по причине коматозного состояния был помещен в психиатрическую больницу для заключенных.

10.  30 августа 1994 г. он был выписан из психиатрической больницы. В документах о выписке он фигурировал как наркоман. Его сразу же доставили в тюрьму “Коридаллос”.

11.  Заявитель был помещен в изолятор в крыле D вышеназванной тюрьмы. Впоследствии его перевели в крыло А.

12.  28 июля 1995 г. заявитель был признан виновным в совершении правонарушений,  связанных с  незаконным  оборотом  наркотических средств, состоявшим из трех членов Апелляционным судом Афин, кото­рый в силу характера обвинений заседал как суд первой инстанции. Суд признал, что заявитель являлся наркоманом, и приговорил его к тринад­цати годам тюремного заключения и штрафу в размере 5 000 000 драхм. Заявителем был подан протест.

13.  В ноябре 1995 года в тюрьме “Коридаллос” имели место беспорядки.

14.  30 августа 1996 г. Василики Фрагафула (Vasiliki Fragathula), соци­альный работник тюрьмы “Коридаллос”, проинформировала начальника тюрьмы, в частности, о следующем. После того, как заявитель был осуж­ден, он был помещен в камеру с другим заключенным. Отправлявшиеся заявителем письма не вскрывались. Письма, которые поступали на имя заявителя из Европейской Комиссии по правам человека, вскрывались сотрудником тюрьмы в присутствии заявителя. Иностранцы, которые не говорили по-гречески, не могли участвовать в занятиях на курсах профес­сионального обучения, организованных в тюрьме “Коридаллос”. Про­грамму изучения греческого языка раньше можно было получить в тю­ремной библиотеке, но в ходе беспорядков она была уничтожена. Однако социальная служба намеревалась при возможности заменить уничтожен­ную программу. В соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом Греции находившиеся под следствием заключенные не имели права ра­ботать. Вместе с тем после того, как заявитель был осужден, он начал работать уборщиком. Почти сразу же после прибытия в тюрьму “Кори­даллос” заявителя начал лечить доктор П. (Р.), психиатр. Заявитель при­нимал участие в терапевтических программах разъяснительного характера и тех, что были нацелены на оказание помощи силами самих участников этих программ, — “Анонимные наркоманы” и “Кому старше 18”. С ним индивидуально занимался психиатр, который участвовал в программе “Анонимные наркоманы”. С момента поступления заявителя в тюрьму “Коридаллос” его дело вела социальная служба тюрьмы. Положение было таковым, что между находившимися под следствием заключенными и осужденными по приговору различий не делалось.

15.  В сентябре 1996 года заявитель был переведен из тюрьмы “Ко­ридаллос” в тюрьму “Тиринфа” (Tirintha). Как следует из письма на­чальника тюрьмы “Тиринфа” от 20 ноября 1996 г., это было сделано для того, чтобы “обеспечить лучшие условия содержания заявителя под стражей”. Из тюрьмы “Тиринфа” заявителя, по его же просьбе, пере­вели в тюрьму “Агиас” (Agios) в Канее.

16. В ноябре 1997 года Апелляционный суд подтвердил решение об осуж­дении заявителя, но сократил срок наказания по приговору до девяти лет тюремного заключения и вынес постановление о выдворении его из Греции.

17. 2 июня 1998 г. заявитель обратился с просьбой об условно-досроч­ном освобождении. 10 июня 1998 г. Палата суда по уголовным делам первой инстанции Канеи удовлетворила его просьбу. Заявитель был освобожден из тюрьмы и переведен в центр по депортации в Канее. Оттуда он был доставлен в г. Пирей (Piraeus) и выдворен из Греции сразу же после встречи с представителями Европейской Комиссии в тюрьме “Ко-ридаллос”, которая состоялась 22 июня 1998 г.

В. Устные показания, данные представителям Европейской Комиссии

18. Показания заявителя и трех свидетелей, которые предстали перед упомянутыми представителями в тюрьме “Коридаллос” 22 июня 1998 г., могут быть изложены следующим образом:

Заявитель

1. Условия содержания в психиатрической больнице для заклю­ченных тюрьмы “Коридаллос “

19. Заявитель поступил в психиатрическую больницу для заключенных в тюрьмы “Коридаллос” 24 августа 1994 г. Поначалу в течение трех дней он содержался в одиночной камере. Поскольку ему давали лекарства, он все время спал. О том, сколь долго он находился там, ему рассказал один из заключенных. После пробуждения его перевели в другую камеру и поместили с восемью другими “очень беспокойными” лицами. Они спали на матрасах, положенных на пол. Было жарко, но окна не открывали. Изредка открывали дверь, и им было разрешено пойти в туалет, принять душ или прогуляться по двору. Еду приносили в пластиковых контейнерах, которые ставили на пол. В этой второй камере он пробыл 4—5 дней.

2.  Условия содержания в изоляторе в крыле D

20.  Впоследствии заявителя перевели в основное здание тюрьмы. Он попросил, чтобы его поместили где-то в спокойных условиях, и его сразу отправили в изолятор в крыле D. Сначала заявитель не знал, что он находится в изоляторе.

21.Камера была маленькой, с высоким потолком. В ней было две двери. Там же находились две кровати. Между ними пройти можно было с трудом. В течение всего периода пребывания в изоляторе его содержали вместе с другим заключенным,  Петросом Пападимитриу (PetrosPapadimitriou). В камере было только одно окно в крыше, которое не от­крывалось и настолько грязное, что через него не проникал свет. В камере, правда, был электрический свет, но читать было невозможно. Других окон не было, а имелось лишь смотровое отверстие в одной из двух дверей, которое могло открываться. В камере был туалет азиатского типа. Не было никакой ширмы или занавески, которая отделяла бы туалет от остальной части камеры. Иногда туалет смывался, а иногда нет. В блоке имелся только один душ, которым пользовались девять камер, в каждой из них находилось по три человека. Умывальник в камере отсутствовал.

22. Заявителя поместили в изолятор в августе. Было очень жарко. В дневное время дверь его камеры открывали. За изолятором контроля не велось, и “всякое могло случиться”. Однако никто конкретно с заявителем дурно не обращался. Имелись два небольших двора с высокими стенами: “десять шагов туда” и “десять шагов обратно”. В ночное время дверь его камеры запиралась. Вентиляции не было, в камере становилось так жарко, что заявитель просыпался в мокрой луже. Чтобы иметь в камере воду, заявитель набирал ее в бутылку из крана около душа, а иногда и из сливного бачка туалета.

23.  Примерно через две недели пребывания в изоляторе заявителю была предоставлена возможность перебраться в обычную камеру в крыле D. Однако ему пришлось отказаться от этого предложения, поскольку крыло D предназначалось для наркоманов, а “он хотел держаться подаль­ше от наркотиков”. В изоляторе наркоманов не было.

3.  Условия содержания в крыле А

24. Заявитель точно не помнил, когда он покинул изолятор, возможно, два или два с половиной месяца спустя, в конце октября — начале ноября. Его перевели в крыло А, где содержались в основном осужденные за должностные преступления. Пападимитриу перевели вместе с ним, так что они по-прежнему находились в одной камере.

25.  Крыло А являлось лучшей частью данной тюрьмы. Вместе с тем там было грязно, а камеры были переполнены. В каждой камере было три спальных места: две кровати были одна над другой, третья — стояла от­дельно. В каждой камере, как правило, находилось по три человека. Были умывальник и туалет азиатского типа. С одной стороны туалет был отго­рожен занавеской, часть которой была порвана. Хотя находившегося в туалете заключенного видно не было, его соседи по камере чувствовали исходивший от него запах и слышали издававшиеся им звуки. В камере имелось окно. В некоторых камерах было по одному столу и одному стулу.

26. Двери камеры запиралась в интервале между часом и тремя часами дня, закрывались они и на период с 20:30 до 8:00. При переходе с зимнего времени на летнее этот распорядок изменялся на один час. В камерах было шумно из-за того, что заключенные пользовались теле- и радиопри­емниками. Заключенные не имели доступа к выключателям света. Зимой в камерах было очень холодно, поскольку они обогревались в течение только двух часов ежедневно. Иногда заявителю приходилось оставаться в кровати под одеялами, чтобы сохранить тепло. После упоминавшихся беспорядков многие окна были выбиты, и в тюрьме господствовал силь­ный холод. В летнее время в камерах было невыносимо жарко, поскольку не было сквозняков, когда двери были закрыты. Иногда заявителю, чтобы заснуть, приходилось дожидаться трех или четырех часов утра. Когда дверь в камере открывалась, становилось лучше, но в целом вентиляции в этом крыле не было. Иногда случались поломки водопровода, и тогда смыв в туалете работал не всегда.

27.  Однажды, когда заявитель соседствовал в камере с другим заклю­ченным, им на одну ночь подселили трех китайцев. Те спали на положен­ных на пол матрасах.

4. Жалобы, касающиеся всего периода содержания заявителя в тюрьме “Коридаллос”

28.  Единственным, что когда-либо давали заявителю, были одеяла. Ему не давали ни одежды, ни простыней, ни подушек, ни туалетных принадлежностей (в том числе мыла) или туалетной бумаги. Ему самому приходилось покупать туалетные принадлежности и туалетную бумагу — они продавались в столовой. Однако иногда он оставался без туалетной бумаги, особенно когда ему часто приходилось посещать туалет по при­чине проблем с животом. В таких случаях, чтобы поддерживать себя в чистоте, ему приходилось пользоваться водой из туалета азиатского типа. Несмотря на все это, “ему удавалось содержать себя в чистоте”. В конце концов, он смог разжиться простынями и подушкой, которые достались ему в наследство от других заключенных.

29.  В крыле имелось десять душей (по словам заявителя, это были просто трубы), которые были рассчитаны на 250—360 заключенных и располагались в подвальном помещении этого крыла. Горячая вода пода­валась ежедневно в течение двух часов, иногда дольше. Занавесок или штор не было. После беспорядков горячей воды не стало. Зимой душевая служила туалетом для кошек.

30.  Ему приходилось самому стирать свою одежду, он сталкивался с такой проблемой, как нехватка горячей воды. Он сушил одежду, разве­шивая ее на решетке окна камеры.

31. Пища подавалась так, что возле нее играли кошки. До поступления в тюрьму он был вегетарианцем, однако ему пришлось изменить связан­ные с приемом пищи привычки, поскольку в тюрьме “Коридаллос” со­блюдать вегетарианскую диету было невозможно.

32.  Заявитель “жил в вакууме” Он не мог общаться с тюремным пер­соналом, который не говорил по-английски. Социальный работник тюрь­мы знал английский язык. Чтобы встретиться с ней, он должен был подать заявку. Обычно он получал свидание с этим социальным работником три раза в неделю по 2—5 минут. Такая встреча максимально могла длиться десять минут.

33.  Никакого профессионального обучения, курсов или библиотеки там не было.

34.  Вначале заявителю разрешали сделать один телефонный звонок в неделю в вечернее время. Однако позднее социальный работник устроила так, что он получил возможность звонить по телефону и утром.

Спирос Афанассопулос (Spiros Athanassopoulos)

35.  Этот свидетель был начальником тюрьмы “Коридаллос” в период с декабря 1994 года по 15 сентября 1997 г.

36. Данный свидетель  не  пытался  представить положение дел  в крыле А, с момента перевода заявителя в тюрьму “Коридаллос”, в более хорошем свете.  В изоляторе условия содержания были в некоторой сте­пени лучше. В этом блоке были занавески, отделявшие туалет от осталь­ной части камеры, но, по его словам, ему бы не хотелось опровергать сказанное заявителем. Вполне возможно, что именно в его камере не было занавески. В изоляторе имелись умывальники.

37.  В изоляторе было так же жарко, как и в остальной части этой тюрьмы. В летнее время могло быть очень жарко. В зимнее — работало центральное отопление.

38.  Тюремная администрация обеспечивала заключенных подушками. Вместе с тем, возможно, что заявителю не досталась подушка, поскольку временами ощущалась их нехватка. Была проблема с простынями, особенно это касалось заключенных из числа иностранцев. Последние могли получить простыни в социальной службе, у которой накопились запасы за счет по­жертвований или приобретения через Министерство юстиции. Тюремная администрация не обеспечивала заключенных туалетными принадлежностя­ми. Такие предметы поставлялись благотворительными организациями через социальную службу. Туалетную бумагу можно было получить в социальной службе, от других заключенных или начальника тюрьмы.

39.  Пища доставлялась не в антисанитарных условиях. При транспор­тировке поднос находился на расстоянии 60—70 сантиметров от пола, хотя свидетель не был уверен в этом на 100 процентов.

40.  Возможно, что заявитель спал в своей камере с четырьмя другими заключенными. Обычно у каждого заключенного была своя кровать. Редко случалось так, что у него ее не было.

41.  С душами проблем не было. Однако те, кому приходилось стирать свою одежду, сталкивались с проблемами.

42.  Заключенные общались с социальными работниками в день по­ступления просьбы об этом или на следующий день. Те, кто не говорил по-гречески, могли столкнуться с проблемами. Однако, как показывает опыт свидетеля, им удавалось приспособиться. Всегда был кто-то, пред­ставитель персонала или заключенный, кто говорил по-английски.

43.  Все объявления или сообщения делались на греческом языке. За­ключенным из числа иностранцев зачитывались их права при поступле­нии. Однако это делалось не систематически. Информационный бюлле­тень “Будни тюремных учреждений” на английском языке раздавался вновь прибывшим в 1996 году, но свидетель не помнит, было это до или после того, как заявитель покинул тюрьму “Коридаллос”.

Василики Фрагафула

44.  Этот свидетель была социальным работником крыла D тюрьмы “Коридаллос”. Она встретилась с заявителем в тюрьме и занималась им на протяжении всего его пребывания там.

45.  По прибытии в основное здание тюрьмы “Коридаллос” (после содержания в психиатрической больнице для заключенных тюрьмы “Ко­ридаллос”) заявителя поместили в изолятор. Решение по этому поводу принимали начальник тюрьмы и старший надзиратель с учетом состояния заявителя — у него отмечался абстинентный синдром. Заявитель не был заранее ознакомлен с условиями в изоляторе. Вскоре после этого заяви­тель пожаловался на условия содержания там, и свидетель договорилась о его встрече с начальником тюрьмы Костарасом (Costaras). Начальник тюрьмы распорядился, чтобы заявителя поместили в другое крыло. Этим крылом, однако, должно было стать крыло D, предназначавшееся для наркоманов. Заявитель отказался направиться туда. Он считал, что пре­бывание в изоляторе поможет ему остаться в стороне от наркотиков. Свидетель не подтвердила, что в крыле D имели хождение наркотики. Вместе с тем она признала, что “крыло Dсоздавало проблемы для всякого, кто хотел освободиться от употребления наркотиков”. По ее мнению, изолятор был неподходящим местом для заключенных. Однако заявитель, который страдал абстинентным синдромом, не мог быть сразу же поме­щен в крыло А. Это крыло предназначалось для лиц, совершивших эко­номические преступления, и прочих осужденных, которые отличались хорошим поведением. Таким образом, заявитель мог выбирать между изо­лятором и крылом D. Свидетель не давала заявителю советов, потому что не хотела оказывать влияние, ибо такой выбор считала делом исключи­тельно личным. Заявитель решил остаться в изоляторе. Он был переведен в крыло А позднее, вместе со всеми другими заключенными изолятора, когда было решено разместить в изоляторе заключенных, которые отбы­вали дисциплинарные наказания.

46. Свидетель общалась с заявителем на английском языке. Заявитель не говорил по-гречески, и поначалу это затрудняло его адаптацию к су­ществовавшим проблемам, поскольку большинство сотрудников тюрьмы не говорили по-английски. Однако многие греческие заключенные гово­рили на английском языке начального уровня. Постепенно заявителю удалось, благодаря его личным усилиям, найти в какой-то самой простой форме способ общения с тюремным персоналом по-гречески. Объявления и сообщения по-английски не делались. Брошюра, о которой упоминал Афанассопулос, имела хождение в тюрьме “Коридаллос” в 1997 году.

47. Социальная служба тюрьмы располагала складом, где хранились туалетная бумага, бритвенные лезвия, стиральный порошок, мыло и т.д. Фонды на это поступали из Министерства юстиции и благотворительных организаций. Нуждающиеся заключенные могли один раз в неделю по­лучать со склада различные предметы обихода. Однако в летнее время часто случалась нехватка таких предметов. Социальная служба не предо­ставляла заключенным простыни и одеяла. Заявитель мог получить там одежду, туалетные принадлежности и туалетную бумагу по мере необхо­димости и с учетом ограничений в отношении возможностей этой службы. По мнению свидетельницы и принимая во внимание тот продолжитель­ный период, в течение которого заявителя содержали в тюрьме “Кори­даллос”, вполне возможно, что он мог столкнуться с нехваткой туалетных принадлежностей и туалетной бумаги. Заявителю также оказывали по­мощь некоторые благотворительные организации, с которыми свидетель­нице удалось помочь ему установить контакт.

Петрос Пападимитриу

48.  Данный свидетель являлся заключенным тюрьмы “Коридаллос”. Он провел с заявителем год в одной камере: четыре месяца — в изоляторе в крыле D и восемь месяцев — в крыле А. Свидетель находился в изоля­торе по своей собственной воле, потому что он как заключенный был новичком и хотел мира и спокойствия. Их обоих перевели в крыло А, возможно, когда тюремная администрация решила разместить в изоляторе заключенных, которым надлежало отбывать дисциплинарные наказания,

49.  В изоляторе в крыле D было девять камер по 2—3 заключенных в каждой. Во время пребывания в изоляторе свидетель содержался в одной камере с заявителем, больше никого там не было. В камере стояли две кровати с матрацами и одеялами. Простыней или подушек им не выда­вали. Туалет отделен занавеской не был.

50.  Во время пребывания в изоляторе заявитель много жаловался. Поскольку было очень жарко и ему было трудно дышать, он просыпался в два часа утра с кашлем. Он колотил в дверь, потому что не мог дышать.

51. Как правило, в камерах в крыле А содержались по три заключенных в каждой. Свидетель не смог припомнить, чтобы было больше трех. Он вспомнил, что у них в камере как-то спал один китаец, но не трое. Он не помнил, чтобы кто-то спал на полу. Туалет был всегда отделен занавеской, порвана она не была. Свидетель держал в камере кошку.

52.  Если говорить об условиях содержания в тюрьме “Коридаллос” в общем, то этот свидетель заявил следующее. Пища была плохой, сущест­вовал риск, что кошки занесут в нее грязь. Душ можно было принять без проблем, и выстраиваться в очередь не было нужды. Вместе с тем не всегда было достаточно воды, занавесок не было. Он говорил с заявителем по-английски, иногда по-гречески. Он исполнял для него роль посредника.

Тюремная администрация предоставляла только мыло. Иногда социаль­ные службы выделяли кое-что, но с трудом. Свидетель сам приобретал туалетные принадлежности и туалетную бумагу. Заявитель покупал их, когда у него были деньги. Заявитель просил у свидетеля зубную пасту и туалетную бумагу, и тот ему давал. Иногда удавалось раздобыть подушку.

С. Инспекция тюрьмы “Коридаллос”

53.  Представители Европейской Комиссии посетили изолятор крыла D, где заявитель ранее содержался в камере № 9. Данное заявителем описание было в общем точным. Все камеры были примерно одного размера. Площадь камеры № 9 составляла 2,27 на 21м. С учетом того, что в камере практически отсутствует окно, возникает ощущение клаустрофобии.  На время посеще­ния тюрьмы представителями Европейской Комиссии заключенные были заперты в камерах. Камеры на двоих были очень тесными. Заключенные практически вынуждены только сидеть на своих кроватях. Не было занаве­сок, отделяющих туалет от остальной части камеры. Туалет примыкал прямо к кроватям. Некоторые заключенные сами вешали занавески.

Во всем изоляторе было очень жарко. Из-за отсутствия вентиляции в камерах было невыносимо жарко, “как в печке”. Воздух был спертым, из камер исходил зловонный запах. Все камеры давно не ремонтировались и находились в грязном состоянии. Некоторые заключенные жаловались на крыс в камерах. В камере № 9 не было умывальника. Кран там был. По словам заявителя, который сопровождал представителей Европейской Комиссии во время осмотра, этот кран был поставлен недавно. На дверях некоторых камер имелись таблички “WC”. Когда у заключенных спроси­ли, они сказали, что эти таблички вывешивались в дневное время, когда двери камер не запирались, чтобы сосед по камере не зашел, пока туалетом кто-то пользуется. Камеру заявителя можно было сравнить со средневе­ковой темницей. В общем атмосфера была отталкивающей.

54.  Представители Европейской Комиссии посетили также одну каме­ру на четвертом этаже крыла А, где содержался заявитель. По словам старшего надзирателя тюрьмы “Коридаллос”, который сопровождал пред­ставителей Европейской Комиссии в ходе осмотра, Пападимитриу все еще содержался в этой камере. Размеры камеры составляли 4,5 на 2,5 м. Дан­ное заявителем описание было точным, но туалетная занавеска была в порядке. В камере имелись окна достаточных размеров.

55.  Представители Европейской Комиссии осмотрели душевую в под­вальной части здания. Она была довольно чистой, хотя, по утверждению заявителя, во время его пребывания там было гораздо грязнее. На боль­шинстве душевых кабинок имелись занавески. Вместе с тем на некоторых из них они отсутствовали.

56.  В складском помещении тюрьмы находились небольшие мешочки с туалетной бумагой и туалетными принадлежностями, которые раздава­лись заключенным. Однако упомянутым представителям сказали, что эти мешочки были доставлены совсем недавно. Простыней не было. Отвечав­ший за склад заключенный сказал, что они все были розданы или нахо­дились в прачечной. Там же были и шкафы, занятые в основном мылом.

57.  Складское помещение социальной службы было в тот момент за­крыто. Висела табличка, на которой указывалось, что каждое крыло об­служивалось один раз в неделю. Помещение открыли по просьбе пред­ставителей. Там находилось много бывшей в употреблении одежды. Пред­ставителям Европейской Комиссии показали туалетную бумагу и одну простыню. В помещении был регистрационный журнал, из которого яв­ствовало, что заключенные посещали склад, им выдавались разные пред­меты, такие, как туалетные принадлежности, и т.д.

58. Кухня была довольно просторной и чистой. Однако тележки, пред­назначенные для транспортировки пищи, не соответствовали описанию Афанассопулоса. Они были очень низкими.

59.  В одном из углов коридора за пределами кухни лежали фекалии кошки. Представители Европейской Комиссии увидели также заключен­ных, которые стояли в очереди позвонить по телефону.

60.  Как заявил старший надзиратель тюрьмы, учетные карточки рас­пределения заключенных со времени содержания заявителя в тюрьме “Коридаллос” не велись.

D. Заключение Европейского комитета по предотвращению пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

61. 29 ноября 1994 г. Европейский комитет по предотвращению пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и нака­зания (далее — ЕКПП) опубликовал доклад по итогам посещения Греции в марте 1993 года^[2], содержащий следующее заключение и рекомендации по тюрьме “Коридаллос”:

“91 ^[3]. …Мужская тюрьма “Коридаллос” была построена для размещения там 480 заключенных в четырех отдельных блоках, в каждом из которых по 120 камер на трех этажах. В первый день пребывания делегации в здании было 1410 заключенных, примерно 800 из них находились под следствием, а остальные отбывали свои сроки по приговору. Общая численность тюрем­ного персонала по штатному расписанию составляла 170 человек, из которых непосредственно с заключенными работали 110 сотрудников. Охрана пери­метра тюрьмы была возложена на вооруженных полицейских.

/…/

95. В нижеследующих пунктах приводятся специальные рекомендации ЕКПП тюремным учреждениям, которые посетила делегация. Вместе с тем ЕКПП в самом начале хотелось бы обратить внимание на то, что действие, связанное с лишением кого-либо свободы, влечет за собой ответственность конкретного государства за содержание этого лица в условиях уважения не­отъемлемого достоинства личности. Факты, выявленные в период визита ЕКПП, свидетельствуют о том, что в результате нынешнего переполнения тюрем греческие власти не в состоянии выполнить это обязательство по отношению ко многим заключенным.

Следовательно, ЕКПП настоятельно рекомендует, чтобы самым срочным образом были приняты меры, снижающие переполнение учреждений уголов­но-исполнительной системы Греции.

/…/

105. Как уже указывалось (см. пункт 91), на момент посещения делегацией мужской тюрьмы “Коридаллос” количество заключенных в три раза превышало официально предусмотренную для данного учреждения численность. Размеры стандартной камеры составляли 9,5 кв. м, камеры были оборудованы, в част­ности, отделенным занавеской туалетом азиатского типа и рукомойником. Пер­воначально предусмотренные для содержания одного человека, эти камеры едва могут вместить двух заключенных; если поместить туда более двух человек, то условия становятся очень стесненными. На практике лишь у считанных заключенных  — отдельные камеры; в большинстве камер размещались 2—3 заклю­ченных, и некоторых — четыре. Уровень заполнения был несколько ниже в крыле А (примерно 300 заключенных), нежели в крыльях В, С и D (каждое из которых вмещало 350 и более заключенных).

В учетных картах распределения указывалось, что в трех камерах (одна в крыле С и две в крыле D) содержалось по пять заключенных. Делегация посетила такую камеру в крыле С, в которой было обнаружено пять человек, индийцев по происхождению; по их утверждениям, они содержались в таких условиях около шести недель.

106.  Неизбежно, высокий уровень переполнения оказал крайне негативное воздействие на условия содержания: площадей не хватало, вентиляция остав­ляла желать лучшего, то же самое можно было сказать о чистоте и гигиене. Во многих камерах заключенные были вынуждены исключительно сидеть на кро­ватях — другой мебели там не было. В некоторых наиболее перенаселенных камерах заключенных было больше, чем кроватей. Более того, в ряде камер туалеты и прочие сантехнические узлы нуждались в ремонте.

Несмотря на переполнение, заключенные всегда имели возможность вос­пользоваться душевыми кабинами в подвальной части каждого крыла. Од­нако некоторые душевые кабины находились в плачевном состоянии и нуж­дались в ремонте и переделке.

107. Негативные аспекты переполнения были смягчены в некоторой сте­пени продолжительностью времени, которое заключенные проводили вне камер. С 8:30 до 11:30 дня, с 14:30 до захода солнца заключенным разрешали свободно перемещаться и общаться с другими осужденными в пределах крыла, в котором они содержались, и во дворе крыла; дворы крыльев были просторными. Следует, однако, особо отметить, что свободное передвижение заключенных в крыле, где их содержали, могло иметь и нежелательные пос­ледствия в случае отсутствия должного контроля со стороны тюремного пер­сонала; при уровне численности штата на момент посещения делегацией (от 3 до 4 дежурных сотрудников в дневное время в крыле, где содержалось около 350 заключенных) трудно понять, как  можно было обеспечить такой кон­троль (см. также пункт 96).

108.  Работой в истинном понимании этого слова заключенные заняты почти не были. Там было 236 рабочих мест (то есть одно рабочее место на 6 заключенных), все они находились в расположении служб общего назначе­ния (кухня, прачечная, уборка, эксплуатация, складские помещения и т.д.); рабочие цеха не действовали. Вместе с тем в 1993 году планировалось открыть центр подготовки по профессиям (на 30 заключенных), связанным с печатью и переплетом книг. Нехватка рабочих мест была предметом особого недо­вольства многих заключенных, отбывавших сроки по приговору суда, по­скольку это лишало их возможности воспользоваться преимуществами сис­темы зачета для досрочного освобождения с помощью работы.

Там не было никаких образовательных классов, а тюремная библиотека была маленькой и плохо оснащенной. Более того, в тюрьме не было спор­тивного зала, и, насколько могли судить члены делегации, спортивная работа поставлена не была. Однако дворы были достаточно просторными для опре­деленных видов спортивных игр (например, волейбола), можно было бы организовать в каждом таком дворе места для занятий по поднятию тяжестей (на момент посещения несколько заключенных занимались со снарядами в подвальных помещениях).

Если суммировать все сказанное, то подавляющее большинство заклю­ченных мужской тюрьмы “Коридаллос” (включая большинство заключенных по приговору) не были заняты работой или охвачены просветительской деятельностью, а возможности для занятий спортом были очень ограничены. Большинство заключенных занимались весь день тем, что ходили по крылу, где они содержались, или по двору, разговаривали с такими же, как они, заключенными или смотрели в своей камере телевизор. Подобное монотон­ное и бесцельное существование совершенно несовместимо с целью соци­альной реабилитации, заложенной в греческий Кодекс основных правил об­ращения с заключенными (см. пункт 94).

109. Что касается собственно условий содержания под стражей в муж­ской тюрьме “Коридаллос”, то ЕКПП рекомендует:

чтобы незамедлительно были приняты меры для обеспечения такого поло­жения дел, при котором на одну камеру приходилось бы не более трех человек;

чтобы были предприняты серьезные шаги в целях скорейшего снижения численности людей на камеру и доведения ее до уровня двух заключенных на одно такое помещение;

чтобы каждый заключенный был обеспечен отдельными кроватью и мат­рацем;

чтобы были отремонтированы и поддерживались в хорошем гигиеничес­ком состоянии душевые кабинки, туалеты и умывальники.

В отношении внекамерных мероприятий ЕКПП рекомендует:

чтобы были предприняты дополнительные усилия по наращиванию числа рабочих мест и мест для профессионального обучения;

чтобы без промедления было проведено самое тщательное изучение воз­можностей оживления различных видов деятельности в целом (включая об­разование, спорт и отдых) и чтобы по мере снижения перенаселенности различные программы деятельности набирали силу.

/…/

133.  Изолятор мужской тюрьмы “Коридаллос” состоял из двух секций по 10 камер в каждой, все из которых использовались, очевидно, как в дисциплинарных, так в других связанных с изоляцией целях. Размер каждой такой камеры составлял 7 кв. м; в каждой имелась кровать, но никакой другой мебели не было (например, стола или стула). Изолятор в достаточной мере проветривался, там имелось искусственное освещение; вместе с тем доступ естественного света, в лучшем случае, можно было назвать посредственным. В каждой камере имелся туалет азиатского типа, в некоторых камерах — умывальники. Размер примыкающего к изолятору прогулочного двора со­ставлял 40 кв. м. В целом блок нуждался и нуждается в переделке.

134.  Во время визита делегации там не было ни одного заключенного, помещенного в целях наказания. В этом блоке в течение нескольких месяцев и по их собственной просьбе содержали группу заключенных из числа транс­веститов. Другие заключенные содержались в этом блоке не по своей воле, предположительно, в соответствии с правилами 93 и 94 упомянутого ранее Кодекса (по причине отсутствия регистрационного журнала было затрудни­тельно уточнить основания); у некоторых из них были проблемы психологи­ческого или психиатрического порядка.

Заключенным разрешалось свободно перемещаться в пределах блока и прогулочной зоны в течение большей части дня, у них в камерах были телеви­зионные приемники и прочее имущество (хотя, по словам персонала, заклю­ченный, на которого наложено дисциплинарное взыскание, должен был оста­ваться в своей камере, и ему не разрешалось пользоваться своим имуществом).

135.  Условия содержания в изоляторе являются в целом приемлемыми для категории заключенных, отбывающих дисциплинарные наказания в спе­циальных камерах. Однако ЕКПП полагает, что было бы желательно, чтобы в камерах, в которых содержались такие заключенные, поставили стол и стул, при необходимости крепившиеся бы к полу. ЕКПП также рекомендует, чтобы всем заключенным, в том числе помещенным в специальные камеры в качестве наказания, разрешали ежедневную, по крайней мере часовую, прогулку на открытом воздухе.

136. Условия содержания в этом блоке в большей степени неприемлемы для тех заключенных, которые помещены в изолятор по причинам, не свя­занным с дисциплинарным наказанием, особенно, если такая мера выдер­живается в течение длительного времени.

Что касается тех заключенных, которые изолируются по причине изме­нения личности и/или в целях их собственной безопасности, то ЕКПП пред­лагает греческим властям рассмотреть вопрос о возможностях создания спе­циальных центров за пределами основного здания тюрьмы.

Данный блок является совсем не подходящим местом для размещения лиц, нуждающихся в психиатрической помощи. Ни оснащенность, ни персонал (обычные тюремные сотрудники) не подходят для этого. ЕКПП реко­мендует, чтобы и этом блоке такие лица не содержались. В исключительных случаях, если туда на время переводят людей, находящихся под воздействием эмоций или в возбужденном психическом состоянии, то они должны быть под строгим наблюдением.

Кроме того, ЕКПП рекомендует:

чтобы камеры в данном блоке, предназначавшиеся для размещения за­ключенных, изолированных не по дисциплинарным причинам, были обору­дованы так же, как обычные камеры;

чтобы были четко определены режимы, применимые, соответственно, с одной стороны, к лицам, отбывающим дисциплинарное наказание, и, с дру­гой стороны, к тем, кто оказался там по другим причинам”.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА

 

62.  В соответствии с пунктами 2 и 3 Статьи 51 Уголовно-исполнитель­ного кодекса Греции корреспонденция заключенного может подвергаться контролю, если это обусловлено причинами безопасности, особенно если существует опасность совершения тяжких преступлений либо есть необ­ходимость установить, были ли совершены такие преступления.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

 

63.  Заявитель жаловался, что условия его содержания в заключении в тюрьме “Коридаллос” представляли собой, как он считает, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. В ходе слушаний в Европейском Суде речь касательно его жалоб шла в основном об условиях содержания в изоляторе в крыле D данной тюрьмы. Заявитель ссылался на Статью 3 Конвенции, которая сформулирована следующим образом:

“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или уни­жающему достоинство обращению или наказанию”.

64. Заявитель утверждал, что никогда не просил поместить его в изолятор. Тюремная администрация решила поместить его туда, когда он прибыл в тюрьму “Коридаллос”. Неделю спустя ему была предоставлена возможность перейти непосредственно в крыло D, но он не согласился, поскольку хотел остаться в стороне от наркотиков. Заявитель настаивал, что условия содер­жания в изоляторе не претерпели серьезных изменений за период со времени его пребывания там и до приезда делегации. Он жаловался, в частности, что ему приходилось проводить значительную часть дня на кровати в камере, где не было ни вентиляции, ни окна. Он также жаловался, что тюремная адми­нистрация не обеспечивала заключенных простынями, подушками, туалет­ной бумагой и туалетными принадлежностями. Хотя оказавшиеся в бедст­венном положении заключенные, подобные ему, могли обратиться в соци­альную службу тюрьмы, понятно, что их потребности не всегда могли быть удовлетворены. Тот факт, что он мог одолжить туалетные принадлежности и туалетную бумагу у других заключенных, не освобождает власти Греции от ответственности, которую они взяли на себя согласно Конвенции. Заявитель утверждал, что в самый жаркий период года он был в конечном итоге вы­нужден спать на одеяле без простыней или подушки. Он также жаловался, что ему приходилось пользоваться туалетом в присутствии другого заклю­ченного, и самому присутствовать тогда, когда туалетом пользовался его сосед по камере.

65.  По утверждению властей Греции, заявитель сам попросил опреде­лить его в изолятор. Тюремные власти хотели удовлетворить его пожела­ние. Однако по причине того, что камер нахватало, его пришлось размес­тить с другим заключенным. В результате возникла проблема с туалетом. Заявителя могли перевести по его желанию в любую другую часть тюрьмы в любое время. Как представляется, заявитель никогда не просил о пере­воде потому, что за то время, какое он уже провел в тюрьме к тому моменту, у него установились дружеские отношения с соседом по камере Пападимитриу. Особый характер их отношений может доказывать тот факт, что они продолжали соседствовать в камере, когда их обоих пере­вели в крыло А два месяца спустя после ареста заявителя.

66.  Кроме того, власти Греции отвергали утверждение о том, что об­ращение, на которое жаловался заявитель, обрело минимальный уровень жестокости, необходимый для того, чтобы подпадать под действие Статьи 3 Конвенции. Они особо подчеркивали, что обжалуемые условия содер­жания никоим образом не означали презрения или отсутствия уважения по отношению к заявителю как личности. Наоборот, тюремные власти пытались облегчить его положение, в связи с чем ему было позволено делать телефонные звонки сверх положенных.

Заявитель сам признавал, что никогда не оставался грязным в период пребывания в изоляторе. Он мог принять душ и часто встречался с тю­ремным психиатром. Как утверждали власти Греции, не было свиде­тельств того, что условия содержания заявителя под стражей нанесли ему травму или были причиной физических или душевных страданий.

67.  Европейский Суд напомнил, что в соответствии с прецедентным правом жестокое обращение должно обрести минимальный уровень жес­токости, чтобы попасть под действие Статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимального уровня жестокости относительна: это зависит от всех об­стоятельств данного дела, таких, как длительность подобного рода обра­щения, его физические и моральные последствия, а в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья конкретной жертвы (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу “Ирлан­дия против Соединенного Королевства” (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, № 25, р. 65, § 162).

68.  Кроме того, при рассмотрении  вопроса о том,  является ли обращение “унижающим достоинство” по смыслу Статьи 3 Конвенции, Европейский  Суд принял во внимание то, состоит ли цель такого обращения в унижении и оскорблении человека, о котором идет речь, и, если говорить о последствиях, оказало ли это негативное влия­ние на его или ее личность таким образом, который несовместим со Статьей 3 (см. Постановление Европейского Суда по делу “Ранинен против Финляндии” (Raninen v. Finland) от 16 декабря 1997 г., Reports 1997-VIII, pp. 2821-2822, § 55).

69.  Касаясь данного дела, Европейский Суд отметил, что прежде всего, вопреки утверждениям властей Греции, заявитель не был помещен в изоля­тор, потому что сам этого хотел. Согласно показаниям Фрагафулы решение относительно такой меры принимали начальник тюрьмы и старший надзиратель, и связано это было с состоянием его здоровья, а если точнее, то с тем, что у него отмечался абстинентный синдром. По словам той же свиде­теля, как только заявитель познакомился с условиями содержания в изоля­торе, он попросил о переводе. Ему было предложено перейти в крыло D, где содержались наркоманы. Хотя Фрагафула напрямую не признала наличие наркотиков в крыле D, она заявила, что “данное крыло было проблемным для всякого, кто хотел избавиться от пристрастия к наркотикам”. Как счел Европейский Суд, это означает, что в крыле D незаконно распространялись наркотики, а это является основанием для серьезной тревоги. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагал, что заявителя нельзя обвинять в отказе от перевода из блока изолятора. Следовательно, Европейский Суд пришел к выводу, что заявитель никоим образом не соглашался с содержа­нием его под стражей в изоляторе крыла D.

70. Касательно условий содержания в изоляторе Европейский Суд принял во внимание выводы представителей Европейской Комиссии и особенно те из них, которые имели отношение к размерам, освещению и вентиляции камеры заявителя, то есть моментам, не претерпевшим изме­нений за период со времени содержания там заявителя и до визита деле­гации Европейской Комиссии. В отношении вентиляции Европейский Суд отметил, что выводы Европейской Комиссии не полностью совпада­ют с заключениями ЕКПП, представители которого посетили тюрьму “Коридаллос” в 1993 году, а опубликовали отчет в 1994 году. Вместе с тем инспекционная поездка ЕКПП состоялась в марте, в то время как пред­ставители Европейской Комиссии отправились в тюрьму “Коридаллос” в июне, то есть в то время года, когда климатические условия более схожи с периодом, о котором в своей жалобе говорит заявитель.

Кроме того, Европейский Суд принял во внимание тот факт, что пред­ставители Европейской Комиссии вели основательное расследование в отношении жалоб заявителя, делая особый акцент во время их поездки на условиях того места, где содержался заявитель. С учетом этих обстоя­тельств Европейский Суд счел, что следует положиться на выводы пред­ставителей Европейской Комиссии.

71.  Как отметил Европейский Суд, заявитель признает, что в дневное время дверь его камеры была открыта, а сам он мог свободно перемещать­ся в пределах изолятора. Хотя блок и прогулочный двор были небольши­ми, даже такая ограниченная возможность передвижения в дневное время для заявителя была в какой-то мере облегчением.

72. Тем не менее Европейский Суд напомнил, что заявитель проводил в своей камере, по крайней мере, часть вечера и всю ночь. Хотя эта камера строилась из расчета на одного человека, заявитель был вынужден делить ее со своим соседом, таким же заключенным. Это один из аспектов раз­личия положения заявителя и той ситуации, которую анализировал в своем отчете за 1994 год ЕКПП. Пребывание в камере с другим заклю­ченным, большая часть которого проходила при закрытой двери, вынуж­дало заявителя находиться на кровати. Более того, в камере не было вентиляции, не было никакого отверстия кроме смотрового окошка в двери. Европейский Суд также отметил, что в период посещения тюрьмы “Коридаллос” представителями Европейской Комиссии они обнаружили, что в камерах изолятора было сверх всякой меры жарко, хотя это был только июнь, когда температура обычно не достигает в Греции макси­мальных значений. Верно, что визит представителей Европейской Комис­сии пришелся на вторую половину дня, когда заявителя, как правило, не запирали в камере. Однако Европейский Суд напомнил, что заявитель был помещен в изолятор в такое время года, когда уровень температуры воздуха значительно повышается даже в вечернее время, а зачастую и ночью. Это подтвердил Пападимитриу, сосед заявителя по камере, кото­рый показал, что заявитель испытывал от жары и отсутствия вентиляции в камере неимоверные физические страдания.

73. Европейский Суд напомнил также, что по вечерам и в ночное время двери камеры были закрыты, и заявителю приходилось пользоваться на­ходившимся там туалетом азиатского типа. Туалет не был отделен от остальной части камеры занавеской, а ведь заявитель был не единствен­ным ее обитателем.

74.  В свете вышеизложенного Европейский Суд счел, что по данному делу нет доказательств того, что налицо было прямое намерение унизить или оскорбить заявителя. Однако Европейский Суд отметил, что хотя нельзя точно установить, было ли целью такого обращения унижение или оскорбление конкретной жертвы, этот момент должен быть принят во внимание, поскольку отсутствие такой цели не может решительным об­разом исключать какого-либо вывода о нарушении Статьи 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “V. про­тив Соединенного Королевства” (V.  v.  United  Kingdom),  жалоба № 24888/94, ECHR 1999-IX, § 71).

75.  Итак, в нынешнем деле факт остается фактом, что компетентные власти не приняли мер для улучшения объективно неприемлемых условий содержания под стражей заявителя. По мнению Европейского Суда, по­добное бездействие означает отсутствие уважения к заявителю. Особенно Европейский Суд учел то, что, по крайней мере, в течение двух месяцев заявителю пришлось проводить значительную часть суток, практически не отходя от кровати в своей камере, которая была лишена вентиляции или окна и в которой по временам было нестерпимо жарко. Ему также приходилось пользоваться туалетом в присутствии другого заключенного и находиться в камере, когда туалетом пользовался его сосед. Для Евро­пейского Суда неубедительны уверения властей Греции в том, что эти условия не оказали на заявителя воздействия в той мере, в какой подпа­дают по действие Статьи 3 Конвенции. Напротив, у Европейского Суда сложилось мнение, что условия содержания в данной тюрьме, на которые жалуется заявитель, унизили его человеческое достоинство и вызвали у него чувство безнадежности и ощущение неполноценности, способные унизить и оскорбить его и, возможно, снизить его физическую и духовную сопротивляемость. В итоге, Европейский Суд пришел к выводу, что ус­ловия содержания заявителя под стражей в изоляторе в крыле D тюрьмы “Коридаллос” могут быть приравнены к унижающему достоинство обра­щению по смыслу Статьи 3 Конвенции.

Таким образом, имело место нарушение этого положения.

 

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 2 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

 

76. Заявитель жаловался, что вопреки тому факту, что он был нахо­дившимся под следствием заключенным, на него распространялся тот же порядок, какой действовал в отношении осужденных. Он утверждал, что неспособность властей тюрьмы “Коридаллос” обеспечить особый режим находившимся под следствием заключенным может быть приравнена к нарушению презумпции невиновности. Он ссылался на пункт 2 Статьи 6 Конвенции, который гласит следующее:

“Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком”.

77.  Власти Греции заявили, что пункт 2 Статьи 6 Конвенции не может интерпретироваться таким образом.

78.  Европейский Суд напомнил, что в Конвенции нет Статьи, которой предусматривалось бы раздельное отношение в условиях тюрьмы к тем, кто осужден судом, и тем, кто проходит в качестве обвиняемых. Пункт 2 Статьи 6 Конвенции не может толковаться как нарушенный по причине, приведенной заявителем.

Соответственно, нарушение пункта 2 Статьи 6 Конвенции отсутствует.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

 

79. Заявитель жаловался, что направлявшиеся ему Секретариатом Ев­ропейской Комиссии письма вскрывались тюремной администрацией и не всегда в его присутствии. Он ссылался на Статью 8 Конвенции, в которой предусматривается следующее:

“1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осущест­вление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство пред­усмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благо­состояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц”.

80.  Власти Греции утверждали, что адресованные заключенным пись­ма всегда вскрываются в их присутствии, потому что этого требует закон и это необходимо в целях предотвращения преступлений, таких, как не­законная доставка наркотиков в тюрьму. Адресованные заключенным письма из Конвенционных органов или конверты из Европейского Суда могут быть подделаны уголовными элементами.

81.  Как считал Европейский Суд, было установлено, что письма из Европейской Комиссии, предназначенные для заявителя, вскрывались в его отсутствие. Вместе с тем власти Греции признали, что такие письма всегда вскрываются в присутствии. Из этого следует, что письма, которые Европейская Комиссия направляла заявителю, тоже вскрывались. Следо­вательно, имело место вмешательство в право заявителя на уважение его корреспонденции согласно Статье 8 Конвенции, которое может быть оп­равдано лишь в случае, если налицо обстоятельства, изложенные во вто­ром пункте данного положения.

82.  В частности, чтобы это вмешательство не противоречило Статье 8 Конвенции, оно должно быть “предусмотрено законом”, преследовать законную цель и быть необходимым в демократическом обществе для Достижения этой цели (см. Постановление Европейского Суда по делу “Сильвер и другие против Соединенного Королевства” (Silver and Others v. United Kingdom) от 25 марта 1983 г., Series A, № 61, p. 32, § 84, и Постановление Европейского Суда по делу “Петра против Румынии” (Petra v. Romania) от 23 сентября 1998 г., Reports 1998-VII, р. 2853, § 36).

83.  Вмешательство имело законную основу, в частности, пункты 2 и 3 статьи 51 Уголовно-исполнительного кодекса Греции говорят об этом, и Европейский Суд удовлетворен тем, что оно преследовало законную цель “предотвращения беспорядков или преступлений”.

84.  Что касается необходимости такого вмешательства, Европей­ский Суд не усмотрел причин, вынуждавших бы контролировать соот­ветствующую корреспонденцию, конфиденциальность которой важно уважать (см. Постановление Европейского Суда по делу “Кэмпбелл против Соединенного Королевства” (Campbell v. United Kingdom) от 25 марта 1992 г., Series A, № 233, р. 22, § 62).

Хотя власти Греции высказали предположение общего характера отно­сительно возможной подделки конвертов Европейской Комиссии с целью незаконной переправки запрещенных предметов в тюрьму, Европейский Суд считал, как делали ранее Конвенционные органы, что связанный с этим риск столь незначителен, что данное обстоятельство не стоит принимать во вни­мание (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Кэмпбелл против Соединенного Королевства”, р. 22, § 62). Соответственно, обжалуемое вмешательство не было необходимым в демократическом обще­стве по смыслу пункта 2 Статьи 8 Конвенции.

Следовательно, имело место нарушение Статьи 8 Конвенции.

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

85.  Статьей 41 Конвенции предусматривается:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Про­токолов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого на­рушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компен­сацию потерпевшей стороне”.

А. Ущерб

86.  Заявитель потребовал выплаты 42 000 000 греческих драхм в каче­стве компенсации морального вреда. Он настаивал на том, что нарушения Конвенции по данному делу, которые повлекли за собой серьезное втор­жение в его физическую и душевную целостность, стали причиной того, что он перенес серьезные страдания и муки.

87.  Власти Греции считали, что установление нарушения Конвенции уже является достаточной справедливой компенсацией любого морально­го вреда, понесенного заявителем. В любом случае, по мнению властей Греции, названная сумма слишком велика, а сумма в размере 2 000 000 греческих драхм была бы обоснованной.

88.  Европейский Суд, с учетом своего вывода в отношении выше­упомянутых жалоб заявителя, пришел к выводу, что он понес опреде­ленный моральный вред в результате его содержания под стражей, которое нельзя компенсировать только с помощью установления нару­шения. Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд прису­дил заявителю компенсацию в размере 5 000 000 греческих драхм в связи с этим.

В. Процентная ставка при просрочке платежей

89. Согласно информации, полученной Европейским Судом, годовая процентная ставка, применяемая в Греции на день принятия настоящего Постановления, составляет 6 процентов.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

1) единогласно постановил, что имело место нарушение Статьи 3 Кон­венции;

2) единогласно постановил, что нарушение пункта 2 Статьи 6 Конвен­ции отсутствует;

3)  постановил шестью голосами против одного, что имело место на­рушение Статьи 8 Конвенции;

4)  единогласно постановил:

(a)  что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трехмесячного срока 5 000 000 (пять миллионов) греческих драхм в виде компенсации морального вреда;

(b)  что проценты по годовой ставке 6 процентов подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты.

5)  единогласно отклонил остальные требования заявителя о справед­ливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 апреля 2001 г. в соответствии с пунк­тами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Э. ФРИБЕРГ                                                                              А.Б. БАКА

Секретарь Секции Суда                                                            Председатель Палаты

В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прила­гается частично особое мнение судьи К.Д. Спинеллис.

А. Б.

Б. Э.Ф.

ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ

судьи К.Д. Спинеллис

1.  Я сожалею, что пришла к выводу, согласно которому расхожусь во мнении с большинством Суда по вопросу о том, имело ли место вмеша­тельство в право заявителя на уважение его корреспонденции по Статье 8 Конвенции.

2.  Заявитель жаловался на то, что адресованные ему из Секретариата Европейской Комиссии письма вскрывались тюремной администрацией и не всегда в его присутствии^[4].

3.  Власти Греции утверждали, что адресованные заключенным письма всегда вскрывались в их присутствии^[5].

4.  Европейский Суд считал, точно так же, как считаю я, что не было установлено, что письма из Европейской Комиссии, адресованные заяви­телю, вскрывались в его отсутствие^[6].

5.  Уголовно-исполнительный кодекс Греции 1989 года в пунктах 2 и 3 статьи 51 затрагивает вопросы корреспонденции заключенных^[7]. Пункт 3, предусматривающий наказание (в соответствии со статьей 252 Уголовного кодекса Греции) для сотрудников исправительной системы, которые на за­конных основаниях осуществляют вмешательство в “право на уважение кор­респонденции [заключенных]” и которые раскрывают третьей стороне то, что им стало известно по линии службы, не может быть задействован в отношении проблем, обсуждаемых в связи с данным делом. Вместе с тем в пункте 2 говорится, что “содержание телеграмм или писем не проходит проверку. В случае, когда налицо связанные с вопросами безопасности ос­нования или есть опасность того, что могут быть совершены особо тяжкие преступления, либо необходимо установить, совершены ли такие преступ­ления, корреспонденция может контролироваться при наличии разрешения судьи, который отвечает за исполнение приговоров”.

6. Вместе с тем заявитель не утверждал, что имело место вмешательство в его право на уважение его корреспонденции без соответствующего разре­шения судебных властей. Более того, в прошлом заявитель был наркоманом, который, несмотря на пройденный в Соединенном Королевстве курс лече­ния, был в коматозном состоянии 24 августа 1994 г.^[8], и это дает возмож­ность предполагать, что он все еще был наркоманом. Далее, заявитель был приговорен как судом первой инстанции^[9], так и Апелляционным судом^[10] к наказаниям, которые соответствовали преступлениям (связан­ным с незаконным оборотом наркотических веществ)^[11]. Посему тюрем­ные власти законно полагали, что заявителем могло руководить неистреби­мое желание “незаконно доставить в тюрьму наркотики” в “конвертах Ев­ропейской Комиссии или Европейского Суда, подделанных преступника­ми”, так что они действовали в целях предотвращения преступления.

7. Было установлено, что письма вскрывались, но не было установ­лено, что письма вскрывались в отсутствие заявителя. Это дело отли­чается отдела “Кэмпбелл против Соединенного Королевства”^[12], где Европейский Суд заявил, что “нет настоятельных причин, по ко­торым следует вскрывать такие письма. Опасность, о которой говорили представители властей, связанная с тем, что канцелярские предметы Европейской Комиссии подделываются для незаконного провоза нар­котиков, и ставившая преграду на пути передач или посланий в тюрьму, столь незначительна, что не должна приниматься во внимание^[13]. Как указывалось выше, заявитель по данному делу был наркоманом, при этом общеизвестно, что не проходящие курс лечения наркоманы сде­лают что угодно, чтобы получить наркотики. Следовательно, о каком бы вмешательстве ни шла речь — вскрытии писем в присутствии за­явителя, не читая их (прочесть их было бы практически невозможно, поскольку лишь немногие сотрудники исправительной системы в до­статочной мере владеют английским языком, как это явствует из жа­лобы заявителя^[14]), — оно было оправданным.

8.  Подводя итог, хотелось обратить внимание на то, что я разделяю мнение большинства, согласно которому вскрытие писем заключенных представляет собой вмешательство в их права по Статье 8 Конвенции, если эти меры не оправданы (а) правовой нормой, доступной и осязаемой, (b) “неотложной социальной потребностью” и (с) соразмерны той закон­ной цели,  которая преследуется национальными властями. Из всего вышесказанного следует, что вскрытие писем (а) проводилось в соответ­ствии с национальным законодательством, то есть Уголовно-исполни­тельным кодексом Греции, пунктом 2 статьи 51^[15], (b) проводилось в целях “предотвращения беспорядков или преступлений” (то есть незакон­ного провоза наркотиков в тюрьму) и (с) было “необходимо в демокра­тическом обществе”, как в данном случае, в отличие от ситуации в деле “Кэмпбелл против Соединенного Королевства” и других более ранних делах (см., например, дела “Сильвер и другие против Соединенного Ко­ролевства”, “Бойл и Раис против Соединенного Королевства” (Boyle and Ricev. United Kingdom), “МакКаллум против Соединенного Королевства” (McCallum v. United Kingdom)). В деле “Кэмпбелл против Соединенного Королевства” возможность “подделки канцелярских предметов Европей­ской Комиссии для незаконного провоза запрещенных предметов… в тюрьму^[16] была не столь значительной, поскольку Кэмпбелл был не наркоманом в перенаселенной тюрьме, а “человеком, склонным к наси­лию”^[17]. В пользу такого заключения говорят как факты по данному делу, так и практикуемое Европейским Судом прецедентное право, в со­ответствии с которым он признал определенное, а не вовсе ограниченное право усмотрения государств при наложении ограничений (см., в част­ности, Постановление Европейского Суда по делу “Сильвер и другие против Соединенного Королевства” от 25 марта 1983 г., § 97)^[18].

9.  На этих основаниях я прихожу к выводу о том, что нарушение Статьи 8 Конвенции места не имело.

Перевод с английского Д. Юзвикова

содержание

^[1] Протокол № 11 вступил в силу 1 ноября 1998 г. (Прим. Секретариата Суда).

^[2] Тюрьма “Коридаллос”посещалась ЕКПП также в мае 1997 года

^[3] Сохранена первоначальная нумерация пунктов.

^[4] См. § 79 Постановления Европейского Суда

^[5] См. § 80 Постановления Европейского Суда.

^[6] См. § 81 Постановления Европейского Суда.

^[7] См. § 62 Постановления Европейского Суда.

^[8] См. § 8 Постановления Европейского Суда.

^[9] См. § 12 Постановления Европейского Суда. О возможности подделки конвертов Европейской Комиссии упоминалось и властями Соединенного Коро­левства в деле “Кэмпбелл против Соединенного Королевства”.

^[10] См. § 16 Постановления Европейского Суда.

^[11] См. § 8 Постановления Европейского Суда.

^[12] Дело 52/1990/243/314.

^[13] Постановление Европейского Суда по делу “Кэмпбелл против Соединен­ного Королевства”, § 62, вторая часть.

^[14] В связи с этим заявитель жаловался на недостаток общения — см. §§ 32 и 46 Постановления Европейского Суда.

^[15] См. § 62 Постановления Европейского Суда.

^[16] Постановление Европейского Суда по делу “Кэмпбелл против Соединен­ного Королевства”, § 62, вторая часть.

^[17] См. Постановление Европейского Суда по делу “Кэмпбелл против Со­единенного Королевства”, § 8.

^[18] См. также особые мнения по делу “Кэмпбелл против Соединенного Ко­ролевства” судей сэра Джона Фрилэнда и Х.М. Моренильи.