Белорусские политзаключенные. Период застоя и консервации
Ряд громких освобождений политзаключенных в России накануне зимней Олимпиады в Сочи дал повод для разговоров о том, что белорусские власти могут предпринять аналогичные шаги в преддверии майского чемпионата мира по хоккею в Минске. Однако эксперты отмечают, что в вопросе политзаключенных Минск загнал себя в ситуацию, когда освобождение без прошения о помиловании станет для властей потерей лица.
В начале 2013 года в Беларуси было 12 политзаключенных. Несмотря на то, что в ушедшем году на свободу вышли Дмитрий Дашкевич, Александр Францкевич и Павел Северинец, в 2014-й Беларусь вошла, по подсчетам правозащитников, с 11 политическими узниками.
За решеткой остаются Алесь Беляцкий, Николай Статкевич, Николай Автухович, Эдуард Лобов, Игорь Олиневич, Николай Дедок, Евгений Васькович и Артем Прокопенко. К ним в списке, который ведут правозащитники, добавились Владимир Ерёменок и Андрей Гайдуков, а также Василий Парфенков.
Последний был исключен из списка в феврале 2013 года, но вернулся в декабре после того, как за нарушения режима превентивного надзора был приговорен к году лишения свободы в колонии строгого режима с принудительным лечением от хронического алкоголизма по месту отбытия наказания.
«Стабильность самого худшего образца»
Правозащитник Татьяна Ревяко констатирует «отсутствие динамики» в вопросе политзаключенных, «потому что фактически из года в год переходят как люди из этого списка, так и сама проблема политзаключенных».
«Список не разрастается, нет огромных изменений, которые были, допустим, в начале 2011 года. Но это стабильность самого худшего образца», — сказала Ревяко.
Собеседница напомнила, что есть определенные факторы, которые влияют на усиление репрессий или их снижение.
«Прежде всего, электоральные кампании. Но так как в прошлом году выборов не было, не было и электоральной активности и связанных с этим более жестких мер со стороны властей, — подчеркнула она. — Не было также какой-то очень заметной деятельности со стороны общественных активистов (как, например, молчаливые акции протеста в 2011 году)».
По словам Ревяко, проблема политзаключенных перешла «в период застоя и консервации». Это объясняется и тем, что «власти фактически продемонстрировали свою позицию, которая заключается в отсутствии политической воли для решения вопроса с политзаключенными» — вопреки условию Запада относительно того, что возобновление диалога возможно исключительно после их освобождения.
Она также напомнила, что четыре человека из списка политзаключенных — Автухович, Ерёменок, Лобов и Парфенков — должны выйти на свободу в 2014 году по истечении срока наказания. Самыми последними в январе 2018 года, если ничего не изменится, выйдут Васькович и Прокопенко.
В нынешнем году, однако, может быть несколько поводов для объявления амнистии — это и 20-летие белорусской Конституции, и 70-летие освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков, и 20-летие президентства Лукашенко, в конце концов.
«Но если амнистию объявят по случаю 20-летия президентства Лукашенко, то это будет просто какой-то шуткой из разряда черного юмора», — считает Ревяко. Она прогнозирует, что в любом случае амнистия не затронет политзаключенных.
«Когда проводилась амнистия в 2012 году, закон был составлен таким образом, что ни один политзаключенный не мог под нее попасть. Не подпадающими под амнистию были указаны статьи о массовых беспорядках, об оскорблении президента (специально под Почобута, хотя раньше ее никогда не вносили), о групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок», — сказала Ревяко.
Напомним: представитель польского этнического меньшинства, гродненский журналист Анджей Почобут был осужден в 2011 году на три года лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два года по обвинению в клевете на президента в своих публикациях.
Правовой тупик
Ревяко полагает, что в нынешнем году предполагаемая амнистия будет проводиться так же, обходя стороной политических заключенных.
«Кроме того, под амнистию подпадают лишь те, у кого нет взысканий, — напомнила она. — У нас уже часть политзаключенных переведены на более жесткие условия содержания (Статкевич, Дедок, Автухович). По-моему, на данный момент нет ни одного политзаключенного, у которого не было бы таких взысканий, которые влияют на возможность подпасть под амнистию».
Эту ситуацию правозащитник называет правовым тупиком. «Все поставлено так, что освободить их можно только политическим решением одного человека», — отметила собеседница.
Ревяко подчеркнула, что Лукашенко и другие чиновники уже неоднократно заявляли, что освобождение политзаключенных возможно в том случае, если будут написаны прошения о помиловании.
«Но те политзаключенные, которые остались, не готовы писать такие прошения, — сказала она. — И хотя раньше были случаи, когда политзаключенных освобождали и без написания ими прошений о помиловании, сейчас уже ситуация такова, что освобождение без просьбы со стороны политзаключенных станет потерей лица для власти».
Спасительный хоккей?
Впрочем, Ревяко все же не исключает, что освобождение политзаключенных без написания прошений все же может произойти.
«Самый большой аргумент к этому шагу — чемпионат мира по хоккею, проведение которого очень важно для белорусских властей», — отметила правозащитник.
Политолог и юрист Юрий Чаусов также не исключает возможности освобождения политзаключенных в связи с предстоящим чемпионатом мира по хоккею в Минске.
«Особенно большие надежды появились в связи с тем, что в России, очевидно перед сочинской зимней Олимпиадой, власти отпустили большое число знаковых политзаключенных — по делу Pussy Riot, по делу Greenpeace и, конечно, Михаила Ходорковского», — подчеркнул собеседник.
Впрочем, он предостерегает от поспешного проецирования этой схемы на белорусские реалии. По мнению Чаусова, несопоставимы по значимости как хоккейный турнир с Олимпиадой, так и ситуация взаимоотношений Запад — Москва и Запад — Минск.
«В отношениях с Россией у Запада конструктивное партнерство, осложненное наличием политзаключенных, но партнерство это не прерывалось, — сказал политолог. — В отношении Минска ни о каком партнерстве речи нет, есть изоляция. И даже освобождение политзаключенных, создав более доверительную атмосферу в отношениях Минска и Брюсселя, не ослабит давления гражданского общества на сам чемпионат и акцента на тот факт, что мероприятие проводится в диктаторской стране».
Чаусов также скептически оценивает вероятность применения к политзаключенным возможных амнистий.
«Амнистии и ранее уже были, но они либо не затрагивали политзаключенных, либо не вели к их освобождению. Кроме того, ряд политзаключенных по техническим причинам (наличие взысканий, непризнание вины) под амнистию попадать не могут», — сказал эксперт.
При этом он подчеркивает: «В данном случае Беларусь — неправовое государство, и освобождать тут можно и без амнистий. Амнистия может быть очень удобным вариантом, чтобы, освободив, сохранить лицо. Но ранее белорусские власти этим не пользовались».
Впрочем, в ситуации с политзаключенными, как и в целом в отношениях с Западом, уже больше десятка лет власти используют торг и лавирование между Брюсселем и Москвой.
«Поэтому в преддверии подписания документов по Евразийскому экономическому союзу возможны какие-то жесты в адрес Запада, чтобы не лететь на одном крыле», — резюмировал Чаусов.