Что чиновники от Беларуси говорили о пытках в комитет ООН против пыток. Часть 3.
Мы продолжаем серию статей, посвященных ответам представителей государства в Комитете ООН против пыток, в которых рассказываем, почему слова чиновников от Беларуси не соответствуют действительности.
О законодательных аспектах вопросов, связанных с применением пыток, говорил начальник управления законодательства по национальной безопасности и правоохранительной деятельности Национального центра законопроектной деятельности Шилин Дмитрий Владимирович. Его ответы комментирует Сергей Устинов, глава инициативы «Правозащитники против пыток».
Дмитрий Шилин: Начну с вопроса отсутствия отдельной статьи в законодательстве, предусматривающей ответственность за все виды пыток и жестокого обращения. Хочу обратить внимание, что Уголовный кодекс содержит спектр статей, норм, которые так или иначе затрагивают вопросы, связанные с совершением пыток, причем различными субъектами: как должностными лицами, ведущими уголовный процесс, так и иными лицами, которые таким статусом не обладают.
Сергей Устинов: Для правильного понимания пыток достаточно открыть ст.1 Конвенции против пыток и почитать, кто именно является субъектом преступления пыток «… когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия».
Дмитрий Шилин: Стоит начать со ст. 128, которая предусматривает ответственность за преступления против безопасности человечества. Она содержит признак совершения пыток, при этом в примечании к этой статье подробно раскрывается содержание этого термина. Смысл статьи в том, что она криминализует пытки, которые отягчены дополнительными обстоятельствами, которые свидетельствуют о массовом характере совершения преступления, массовом издевательстве, массовых пытках. Эта статья носит универсальный характер, т.е. юрисдикция кодекса распространяется независимо от места совершения преступления. Сроки давности для привлечения к ответственности за это деяние не применяются вовсе.
Сергей Устинов: Статья 128 УК предусматривает ответственность за «депортацию, незаконное содержание в заключении, обращение в рабство, массовое или систематическое осуществление казней без суда, похищение людей, за которым следует их исчезновение, пытки или акты жестокости, совершаемые в связи с расовой, национальной, этнической принадлежностью, политическими убеждениями и вероисповеданием гражданского населения». Из контекста статьи видно, что пытки тут идут только в совокупности с похищением людей, без похищения статья не работает. Как правильно сказал господин Шилин, статья говорит «о массовом характере совершения преступления». Кроме того, статья предусматривает закрытый перечень причин пыток.
Дмитрий Шилин: Если говорить об общеуголовных нормах, то можно выделить «истязание», это ст. 154. Истязание, по сути, и представляет собой пытки. Да, в этой статье не указана цель, но тем не менее это умышленное причинение продолжительной боли или мучений способами, вызывающими особые физические и психические страдания потерпевшего или систематическое нанесение побоев. (…) Кстати, под эти случаи попадают ситуации, когда насилие в отношении осужденного либо лица, которое находится в заключении или под стражей осуществляется не должностными лицами, а, например, теми лицами, спецконтингентом так называемым, который находится в данный момент с ним и в рамках определенных взаимоотношений, которые свойственны данным учреждениям, осуществляют преследование по каким-либо мотивам.
Сергей Устинов: Возвращаясь к предыдущим ответам – статья 154 УК не говорит о действиях, совершенных государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. Таким образом, статья не предусматривает ответственность за пытки согласно Конвенции против пыток.
Дмитрий Шилин: Можно сделать вывод, что в законодательстве Республики Беларусь уголовный закон всесторонний. Вне зависимости от субъекта позволяет возбуждать, преследовать и в законных рамках предъявлять обвинение по делам, связанным с пытками.
Сергей Устинов: На мой взгляд, всесторонним охватом пыток будет введение в уголовный Кодекс отдельной статьи «Пытки», полностью копирующей статью 1 Конвенции против пыток. На данном этапе в УК не охватывает ответственности за весь спектр актов пыток и целей их применения, что не позволяет говорить о том, что в уголовном законе установлена ответственность за все акты пыток, как того требует ст. 4 Конвенции против пыток.
Дмитрий Шилин: Что касается изменений законодательства об отстранения официальных лиц от должностей при подозрении их в применении пыток… Ст. 131 УПК предусматривает временное отстранение от должности подозреваемого или обвиняемого, если есть основания полагать, что оставаясь в должности, они будут заниматься преступной деятельностью, связанной с пребыванием в этой должности. Если должностное лицо органа уголовного преследования применяет пытки, эта информация проверяется, и когда он приобретает статус подозреваемого или обвиняемого, к нему применяется такая мера.
Постановлением правительства 860 от 24 октября 2016 года был принят Межведомственный план о реализации мер по правам человека. В этом плане до 2019 года предусмотрено обсуждение вопроса о совершенствовании законодательства, которое будет предусматривать приостановление рассмотрения уголовного дела в суде до проведения проверки заявления обвиняемого о применении к нему пыток, в целях добиться признательных показаний. Республика Беларусь принимает организационные меры по совершенствованию законодательства в рассматриваемой части.
Сергей Устинов: Временное отстранение от должности касается только подозреваемого или обвиняемого. Однако все дела по пыткам начинаются с проверки, которая может длиться до трех месяцев. В это время должностные лица не отстраняются от своих обязанностей. Вместе с тем, фактор времени играет важную роль для фиксации следов пыток, сбора доказательств и именно изначально важно отстранять от своих должностей сотрудников, в отношении которых поступило заявление о применении ими пыток. Что касается Межведомственного плана, то обсуждение вопроса до 2019 года не означает, что изменения в законодательство будут приняты.
Дмитрий Шилин: Доказательство признается недопустимым если оно получено с нарушением конституционных прав человека и гражданина, требованием УПК и т. д. Такое доказательство юридически ничтожно. Напрашивается вывод, что если показания получены с применением пыток, то они не могут быть положены в основу обвинения.
Сергей Устинов: Хорошие слова, но часто бывает так, что первые показания, даже если и имеется заявление о применении пыток или иного давления, ложатся в основу обвинительного заключения и приговора. Все дела о пытках расследуют следователи следственного комитета. Представьте себе ситуацию, когда следователь может проводить проверку по действиям собственного коллеги из кабинета напротив, с которым у него вполне могут быть теплые приятельские отношения? Я думаю, ответ очевиден.
Члены комитета внимательно выслушали ответы беларусской делегации. А потом начали задавать уточняющие вопросы, значительная часть которых касалась напрямую темы пыток, законодательства о пытках, наказания за применение пыток и точного числа лиц, осужденных за применение пыток. К сожалению, представители Беларуси придерживались тактики избирательных ответов, т.е. отвечали только тогда, когда было, что ответить. Многие вопросы, касающиеся пыток и жестокого обращения, остались без ответа.
Продолжение следует…