Кубаткин П.Н.

Петр Николаевич Кубаткин, (1907-1950), родился в поселке Кольберовский рудник, Ростовской губернии (ныне – Луганская обл., Украина), в семье шахтера. Русский по национальности. Получил начальное образование, работал шахтером-забойщиком, чернорабочим, помощником пекаря. В 1927г. был выдвинут на комсомольскую работу, как «пролетарий», стал секретарем комсомольской ячейки Павловского райисполкома. В 1929г. был призван в армию, служил в погранвойсках ОГПУ, быстро стал замполитом. В 1930г. вступил в ВКП(б), после демобилизации остался на службе в «органах»: это давало шанс на карьеру, на которую он, будучи простым шахтером, рассчитывать не мог. С марта 1932г. – в Одесском областном ГПУ, в 1934-1935гг. – замначальнка политотдела по НКВД Новоукраинского района Одесской обл., затем – начальник ряда райотделов НКВД, с 1936г. – младший лейтенант госбезопасности, а в марте 1937г. переводится в Центральный аппарат НКВД, помощник начальника отделения 4го отдела ГУГБ НКВД СССР. В 1939г. стал секретарем парткома ГУГБ НКВД, получил звание старшего майора госбезопасности, и в июне 1939г. стал начальником УНКВД по Московской области. Такой карьере молодого человека способствовало два обстоятельства: во-первых, он не принадлежал ни к одной из враждующих группировок в верхах, и не имел «заслуг» в виде участия в «Красном терроре» времен Гражданской войны, как не имел и дореволюционного партстажа – таких устраняли. Во-вторых, он был достаточно умен, чтобы не проявлять излишнего «усердия» в деле репрессий – и потому смог «пережить» и Ягоду, и Ежова[1].

Следует особо отметить его пост, как секретаря парткома ГУГБ. После смещения Ежова начались «чистки» аппарата ГУГБ, сопровождавшиеся массовыми арестами его бывших работников. Все компрометирующие данные на сотрудников центрального аппарата поступали секретарю парткома, поэтому увольнение и арест без его согласия были невозможны. Хотя среди сотрудников, арестованных в 1939г. было немало настоящих преступников, особенно из прежнего окружения Ежова, были и арестованные в порядке сведения личных счетов или по принципу «лес рубят». Кубаткин избегал тщательного расследования дел, апелляции не рассматривал, и десятки людей оказались в Сибири или  вовсе были казнены только потому, что Кубаткин не пожелал ознакомиться с их личным делом. С другой стороны, Петр Николаевич уничтожил часть документов, компрометирующих целый ряд лиц из нового руководства НКВД, и часть дел о преступлениях прежнего руководства: он не хотел «громких дел» и «конфликтов»[2].

Будучи начальником УНКВД по Московской области санкционировал «достреливание» тех подсудимых,  в отношении которых были вынесены, ноеще не исполнены  при Ежове смертные приговоры. Почти немедленно после этого кубаткиным «устранялись» и те, кто это делал.

В августе 1941г. Кубаткин стал начальником УНКВД по Ленинградской области и членом Военного совета Ленинградского фронта. Кубаткин должен был обеспечивать общественный порядок  в блокадном прифронтовом городе, в тяжелых условиях. С этой задачей он справлялся специфическими мерами. Патрули НКВД на месте расстреливали нарушителей комендантского часа или просто «подозрительных», могли расстрелять и днем – если у человека не было документов или он не мог убедительно сказать, куда и зачем идет[3]. Была введена практика смертной казни на месте за совершение тяжких преступлений; очень часто при этом погибали просто лица оказавшиеся рядом с местом происшествия. Проводились облавы – «проверки паспортного режима», и задерживались люди, находящиеся не по месту прописки[4]. Все это можно назвать в какой-то мере оправданным военной обстановкой блокадного города, но Кубаткину так и не удалось справиться ни с проституцией, ни со спекуляцией, ни с тяжкими преступлениями: убийств с целью грабежа[5]. Были и более сложные проблемы, например, людоедство. До него доводила нехватка еды. На людоедов, живших в брошенных домах и подземных коммуникациях теплотрасс устраивали облавы, их ловили, но что с ними делать было неизвестно: УК СССР не содержал такой статьи, как «людоедство». Людоеды или поедали тела умерших, или «охотились» на детей – те не могли сопротивляться[6]. По решению Кубаткина, их выводили за город, расстреливали, а трупы топили в Ладожском озере. Никакого суда не было. Утащивший в столовой кусочек хлеба человек мог у Кубаткина пойти под трибунал, но с генералом, воровавшим американскую тушенку машинами, Кубаткин ничего не мог поделать.

Еще одной проблемой были «паникеры» и «распространители слухов». Реакция Кубаткина была проста: «всех сажать и судить». Следует сказать, что А.А.Жданов чаще всего отменял такие решения Петра Николаевича.

Наконец, была проблема эвакуации из города женщин, детей, больных, стариков. Но фактически первыми уехали семьи начальства. Кубаткин постарался поначалу вообще не допускать эвакуацию гражданских лиц, «чтобы не было паники», но потом пришлось этим заняться – когда началась массовая смертность от голода[7].

В 1943г. получил звание комиссара госбезопасности 3го ранга.

В сентябре 1945г. получил повышение – пост начальника ПГУ МГБ СССР – начальника всей внешней разведки страны и звание генерал-лейтенанта госбезопасности. Но 9 сентября того же года он внезапно подал рапорт об отставке. Наиболее вероятная причина – сдало здоровье. Он просил вообще уволить его из «органов», но получил место начальника УМГБ по Горьковской области, а в марте 1949г. был уволен окончательно. Здоровье Петра Николаевича становилось все хуже, к  тому же, он стал сильно выпивать. Работал на малозначительном посту в Саратове, и прожил бы, вероятно, обычную  жизнь военного пенсионера, если бы не начавшееся «Ленинградское дело». В июле 1949г. Кубаткина арестовали и обвинили в «преступном недоносительстве» о деятельности арестованных А.А.Кузнецова, Н.А.Вознесенского, и др[8]. Обвинение было абсурдным: арестованные обвинялись по эпизодам послевоенного времени, когда Кубаткина в Ленинграде уже не было, а в военные годы там не было большинства из них. Те же, с кем он был знаком, с ним имели сугубо деловые отношения, и подчинялись не ему, а Жданову. Так что вопрос об ответственности Кубаткина за их дела отпадал; в лучшем случае он мог выступать в качестве свидетеля. Тем не менее, в начале октября 1950г. его приговорили к 20 годам тюрьмы. Если бы вопрос «затянулся» еще несколько месяцев, Петр Николаевич остался бы в живых – в марте 1953г. умер Сталин, и все дела, связанные с делом «Ленинградских» стали пересматривать. Но произошла вопиющая вещь: 26 октября 1950г. Кубаткина судили повторно, и приговорили к расстрелу. В тот же день его казнили. На этот раз его уже обвиняли в «измене Родине»[9].

26 мая 1954г. решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР приговор отменен за отсутствием состава преступления, вернули награды, а семье – вернули конфискованное имущество и квартиру[10].

Что стоит за «делом Кубаткина», предстоит выяснить историкам[11].  Материалы следствия над ним до сих пор не рассекречены.

П.Н.Кубаткин был награжден Орденом Ленина, орденом Красной Звезды, орденом Кутузова 1й и 2й степеней.

[1] Колпакиди А.И. Сталин и НКВД в 1936-1938гг. М.,2006.

[2] ГУГБ НКВД СССР в 1937-1939гг. Док. И  материалы. М.,2009.

[3] Волковский Н.Л. Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. М.,2004.

[4] Стахов Х.Г. Трагедия на Неве. 1941-1944. М.,2011.

[5] Яров С.В. Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941-1942гг. М.,2012.

[6] Симоненко В.Б., Магаева С.В., Симоненко М.Г.,Пахомова Ю.В.  Ленинградская блокада: медицинские проблемы – ретроспектива и современность. М.,2003.

[7] Демидов В. Блокада рассекреченная. М.,1995.

[8] //Свободная мысль -21. 2001.№3. Пыжиков А.В. ленинградская группа: путь во власть (1946-1949).

[9] Хлевнюк О., Горлицкий Й. Холодный мир. Сталин и звершение сталинской диктатуры. М.,2011.

[10] Ленинградское дело. М.,1990.

[11] Не исключено, что Кубаткин был убран в порядке «заметания следов» новым министром МГБ С.Д.Игнатьевым, который  доводил «ленинградсское дело» до «конца».